Галя притихла. Кормить Мурку было её обязанностью. Однако Маша медлила уйти - уж очень жаль было Галю. Пробежав глазами по своей полке, где стояли книги и хранились разные нужные вещи - корзинка с яркими нитками для вышиванья, краски, ленты для кос, - Маша вдруг оживилась.
- А я тебе одну вещичку подарю! - сказала она. - Гляди какую! - И достала с полки засохшую дубовую ветку с пожелтевшими твёрдыми жёлудями.
У Гали засветились глаза.
Подошёл и Петька.
- Дай и ему один желудок, - сказала Маша.
Но Петька презрительно отвернулся:
- Очень он мне нужен! Мы сейчас с ребятами на каток пойдём.
- Ну и не бери! - обрадовалась Галя и побежала, забрав жёлуди, в уголок, где лежали её игрушки.
Маша улыбалась, шагая рядом с Ваней по хрустящему заснеженному тротуару. Вспомнился приятный, свежий денёк в лесу, ласковые речи подруг, их обещания… «Выдумали тоже - на ветке обещать! - с улыбкой думала Маша. - Мы и так будем дружить. А ветка тут при чём? Чудаки! Наверно, и Зина и Тамара давно свои выкинули… Ну, пускай хоть Галька позабавится».
И она посмотрела на Ваню, который бережно нёс закутанный в газету цветок герани - их общий подарок Зине.
- Смотри не сломай!
- Ну вот ещё! - возразил Ваня. И покрепче прижал к груди драгоценную герань.
…Тамару Белокурову мать сначала не хотела пускать:
- Ну что там интересного? Что за компания такая? Дворникова дочка, да уборщицы дочка, да вальцовщика дочка… Ах, какое общество завидное! Уж лучше, если хочешь, я возьму тебя с собой к Лидии Константиновне. Она просто ужас, как звала меня сегодня! Она, я знаю, будет очень рада…
- Так же, как ты ей? - спросила Тамара. Антонина Андроновна строго посмотрела на неё.
- Что ты этим хочешь сказать? Я просто не понимаю тебя! - сердито сказала она. - Не хочешь - не ходи!
- Не хочу, - спокойно ответила Тамара. - Будем там сидеть - так «душеньки». А как уйдём - так «наконец-то их черти унесли!» Ведь и ты тоже всегда так говоришь, когда от тебя гости уходят!..
- Перестань, пожалуйста! - оборвала её Антонина Андроновна. - Как ты обращаешься с матерью? Ты должна уважать маму… Ну да как тебя воспитаешь, если ты всё время среди некультурных людей! Разве там услышишь, что маму уважать нужно?..
- Какое мне платье надеть? - не обращая внимания на её слова, спросила Тамара.
- Какое платье? - оживилась мать. - Надень бежевое с вышивкой. Обязательно и ленту другую, коричневую.
Тамара оделась, посмотрелась в большое зеркало - красиво. Очень красиво! Это платье идёт к её рыжеватым волосам, к её розовому лицу. И Тамара вышла из дому очень довольная собой.
Но подумать о подарке для Зины ни ей, ни её матери и в голову не пришло.
Со всех сторон бежали, спешили по морозной улице Зинины гости. Проходили мимо зелёного домика под белыми от инея старыми тополями, в котором жила Дарима с дочкой.
Фатьма Рахимова тоже была приглашена, но она сидела дома за книгой и никуда не собиралась.
- Конечно, ты можешь идти. Но я бы, например, не пошла, - сказала ей мать, самолюбивая Дарима. - Мне бы не нужны были такие подружки: сегодня дружат, а завтра проходят мимо… Там дочка директора. Там дочка инженера… А дочка дворника зачем?
- А я и не собираюсь, - ответила Фатьма и уткнулась в книгу, подперев голову руками.
Изредка поднимала она глаза и поглядывала в заиндевевшее окно. Опять начал опускаться снежок.
- Беда моя! - вздохнула Дарима. - Опять сгребать да возить!..
- Ничего, мама, - сказала Фатьма, - я тебе помогу. А ты знаешь что: спой какую-нибудь старую татарскую песню. А?
- Не спою, - ответила Дарима. - Ты мне книжку не приносишь, почему я буду твои просьбы исполнять? Ты мои не исполняешь.
Фатьма улыбнулась:
- Про цветы книжку? Ну, принесу, мама. Завтра обязательно схожу в библиотеку. Вот увидишь!
- Тогда - ладно!
И Дарима запела негромким голосом какую-то протяжную, монотонную песню. Фатьма не понимала слов, да и сама Дарима наполовину забыла татарские слова. Но эта песня журчала, как ручеёк весной. Что говорит ручеёк, о чём он рассказывает? Не всё ли равно? От этого нежного напева так же волнуется сердце и неясные мечты зовут неизвестно куда.
Фатьма тихонько подпевала матери. Дарима была довольна, что её обиженная дочка нисколько не скучает дома и забыла о своей негодной подружке, «беленькой, как преник».
Фатьма подпевала матери, а перед глазами её возникала светлая комната, празднично накрытый стол, шумная компания, весёлые голоса, смех… Как позвала её Зина? «Приходи и ты», - сказала она словно между прочим. И даже не спросила, придёт или нет Фатьма. И разве послушалась бы Фатьма свою мать и разве бы сидела она сейчас дома, если бы Зина позвала её иначе? Фатьма напевала вслед за матерью своеобразную мелодию, повторяла странно звучащие слова, а её мысли текли своей чередой - лишь бы никто не узнал, что она приготовила Зине подарок, беленький кружевной воротничок, за которым ездила в большой универмаг…
За столом у Зины все места были заняты. Только место Фатьмы оставалось пустым. Среди смеха и весёлой болтовни, сама радостная и беззаботная, Зина нет-нет, да и поглядит на это пустое место.
- Может, кто-нибудь пока сядет здесь? - спросила Сима Агатова.
Но Зина сказала:
- Нет, нет! Она придёт. Она обязательно придёт!
Бывают удачные празднества, словно само веселье сидит за столом с гостями. Каждая шутка вызывает неудержимый хохот, каждая песенка, пропетая хором, звучит необыкновенно складно… Все кушанья, какие бы ни стояли на столе, кажутся вкусными, а дом, где собрались гости, самым милым и уютным домом в мире.
Так вот было и у Зины в этот день рождения. Сима привела с собой своего старшего брата Костю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71