И написать всё, что она для своего колхоза сделала… И так про каждого… Правда?
- По-моему, очень хорошо. - Елена Петровна одобрительно посмотрела на вожатую. - Очень интересно и очень нужно. Надо, чтобы и городские дети научились любить деревню - не как дачу, не как место отдыха, а как поприще огромного и великолепного труда, где - как знать? - может быть, многим из них придётся работать.
- Значит, хорошо? - обрадовалась Ирина Леонидовна и чуть не захлопала в ладоши.
- Хорошо, - твёрдо ответила Елена Петровна. - А я сегодня хотела сама прийти к вам поговорить, только по другому делу… - продолжала она.
И вожатая увидела, что лицо учительницы потемнело и между бровями появилась неожиданная для молодого лба глубокая морщинка.
Ирина Леонидовна встревожилась: неужели у неё опять где-нибудь промах?
Но Елена Петровна думала совсем о другом.
- У нас в шестом классе беда…
- Что такое?
- У одной девочки - Зины Стрешневой… умерла мать.
Елена Петровна умолкла, отошла к окну и стала глядеть на сквозистый узор голых берёзовых веток, качавшихся за окном. Она не хотела, чтобы кто-нибудь видел её расстроенное лицо.
Наступило молчание. В учительскую торопливо вошла учительница немецкого языка, маленькая, кудрявая, с большим портфелем, и сейчас же занялась своими делами. Вошла Вера Ивановна. Её зоркие холодные глаза тотчас обратились на Елену Петровну и Ирину Леонидовну:
- В чём дело, товарищи?
Она глядела то на одну, то на другую, в глазах её можно было прочесть: «Что, поссорились? Это не годится. Мы все служим одному делу. И если вы ссоритесь - значит, вы обе неправы!»
Елена Петровна овладела собой.
- У Зины Стрешневой умерла мать, - сказала она.
- Умерла мать? - Вера Ивановна на мгновение задумалась. - А отец есть?
- Отец есть.
- Ну что ж… Значит, не так страшно, - определила она: - дети будут и сыты и одеты. Каждый день на свете кто-нибудь умирает - и бывает, что остаются сироты, которым некуда идти.
- Почему же некуда? - возразила Елена Петровна (и вожатая услышала в её голосе жёсткую и даже враждебную ноту). - У нас есть детские дома.
- Правильно! - ничуть не смутясь, подхватила Вера Ивановна. - Конечно, в нашем государстве нет сирот!
Елена Петровна нахмурилась и не ответила. В её тёмных глазах появилось выражение боли.
- Мне сходить туда? - тихо спросила Ирина Леонидовна.
- Я сегодня была у них, - сказала Елена Петровна, собирая свои записки: в коридоре уже настойчиво звенел звонок. - Они и сыты и одеты, - она бросила горячий, злой взгляд в сторону Веры Ивановны, - но там столько горя, что…
Елена Петровна махнула рукой и пошла быстро к двери. И уже у двери обернулась к Ирине Леонидовне:
- Сходите. Туда нужно ходить.
- Я схожу, - кивнула головой вожатая. - А сейчас побываю в шестом классе.
- Хорошо. Пойдёмте вместе.
Шестой класс уже знал, что случилось у Зины Стрешневой. Эта весть прошла, как ледяной ветер, и холод его проник до самого сердца. «Мама умерла! Мама… Мама…»
Сегодня Зина Стрешнева не пришла в школу, она хоронила мать. Фатьма сидела одна на парте с опухшими от слёз глазами - она обо всём узнала ещё вчера. У многих девочек навернулись слёзы, когда Елена Петровна сказала, почему сегодня нет Зины. А Сима Агатова, которая только что подшучивала над добродушной Шурой Зыбиной, услышав и поняв, о чём говорит Елена Петровна, вдруг изменилась в лице и горько заплакала, припав головой к парте.
- Девочки, там остались маленькие дети… - сказала Елена Петровна. - А главное - смотрите не покидайте Зину в таком горе…
- Но разве мы оставим её! - всхлипывая, сказала Сима. - Ой, что случилось, что случилось! Ой, почему так сразу?
- Главное - поддержать её сейчас с уроками, ей будет трудно… - Маша Репкина говорила, как всегда, твёрдо и веско; светлые брови её сдвинулись к самой переносице, и губы чуть-чуть задрожали. - Зине сейчас будет очень трудно… И ребята ещё маленькие. Изюмку в детский сад водить надо. Очень много дел…
- Девочки! - встала Тамара, и звонкий её голос заставил всех обернуться к ней. - Это наш долг. Мы должны каждый день ходить к Зине, помогать ей, заниматься с нею. И если изменим дружбе - мы недостойны носить пионерские галстуки. - Тамара взяла конец своего пионерского галстука, приподняла его и торжественно заявила: - И если я окажусь плохим другом, снимите с меня его!
- Я знала, что именно так - горячо, искренне - отнесётесь вы к горю вашей подруги… Дети мои дорогие…
У Елены Петровны прервался голос, и она быстро вышла из класса.
Ирина Леонидовна тоже осталась довольна шестым классом. Девочки дружные, так горячо откликнулись на горе своей подруги. Особенно понравилась Ирине Леонидовне Тамара Белокурова. Какое благородство души! Пионерка с большой буквы! «Обязательно надо дать Тамаре какое-нибудь настоящее поручение, - решила Ирина Леонидовна, - привлечь в актив. Такая девочка может многих повести за собой. Это мне помощница, я вижу».
- Надо бы устроить что-то вроде дежурства, - предложила она, - а то, я боюсь, сегодня у Зины будет много помощников, а завтра никого…
- Я буду следить, - сказала Маша Репкина, - я же староста!..
ФАТЬМА
А жизнь шла. Так же, как шла она вчера и как будет идти завтра. Так же в сером мареве раннего зимнего утра запевал свою песню заводской гудок и будил отца. Так же приходили учителя в класс, объясняли предмет и задавали уроки на дом. Так же по вечерам зажигались на улице большие белые фонари, и школьники, смеясь и толкаясь, спешили на каток…
Зине казалось, что она уже больше никогда не будет смеяться. Она ходила в каком-то мрачном отчаянии и недоумении. Мамы нет. Как это может быть? Случилось что-то непостижимое, То, что казалось совершенно неотъемлемым в её жизни, вдруг исчезло, ушло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71