Нет, формально это не рабство, можно выплатить все долги, оплатить стоимость билета и вернуться на Землю, но скольким рабочим удалось это сделать? Джеральд однажды попытался найти в глобальной сети статистику по этому вопросу, но оказалось, что информация засекречена.
Когда незнакомый мужчина предложил подзаработать промышленным шпионажем, Джеральд согласился не раздумывая. Ему давно уже было на все наплевать, он давно перешел порог, за которым жизнь теряет всякую ценность, он плотно подсел на деметрианский осшин и трезвой частью сознания прекрасно понимал, что никогда не вернется на Землю, что ему суждено провести остаток своих дней в вонючей подземной помойке. Предложение поставить маячки вернуло надежду, которую он давно потерял.
Надежда оказалась ложной. Якадзуно Мусусимару, офицер безопасности карьера УП-6П и сын главного юриста “Уйгурского палладия”, лично застал Джеральда Хантера на месте преступления. В последовавшей короткой беседе Джеральд узнал, что ему светит не только увольнение без выходного пособия и билета на Землю, но и местная тюрьма на срок до десяти лет. Но была и альтернатива, и когда господин Мусусимару озвучил ее, Джеральд немедленно согласился.
Так и получилось, что Джеральд Хантер, оператор третьего разряда буровой установки “Тарзан-3162”, пополнил собой небольшую, но весьма эффективную армию осведомителей службы, безопасности “Уйгурского палладия”. Примерно раз в неделю тщедушный японец с неподвижным лицом неожиданно появлялся рядом с машиной Джеральда, залезал в кабину, Джеральд глушил двигатель, и они беседовали, иногда всего пару минут, а иногда и час с лишним. В этот раз беседа получилась недолгой.
– Что нового? – спросил господин Мусусимару, ответив холодным кивком на почтительное приветствие.
Джеральд, как обычно, неопределенно пожал плечами.
– Да так, ничего, – сказал он. – Вчера в баре Кришна с Азизом подрался, Азиз без двух зубов, у Кришны один глаз не видит. Еще Кинг-Конг два раза приезжал.
– Рамирес, что ли?
– Да не помню я, как его зовут, Кинг-Конг он и есть Кинг-Конг, негр такой лысый, огромный, как горилла. Он правда шибко ученый?
– Доктор физики.
– Ни хрена себе! А какой доктор – по американской системе или по русской?
– По американской.
– Тогда еще ничего. А я думал, он геолог, он еще какую-то коробку с собой припер, маленькая, зараза, а тяжелая, на что он мужик здоровый, так все равно аж смотреть было страшно, как он корячился.
– Большая коробка?
– Да я же говорю, маленькая, как ящик с инструментами. Я тогда еще подумал, что она с образцами руды, больше таких тяжелых вещей здесь и не бывает. Я еще удивился, чего это он сам такую тяжесть таскает, позвал бы балбесов из дежурной смены и не пришлось бы корячиться.
– И что дальше? – Мусусимару оставался внешне спокойным, но внимательный наблюдатель заметил бы, что в его глазах разгораются неясные искорки. Джеральд не был внимательным наблюдателем.,
– А ничего, – сказал он. – Занес он эту бандуру в свой кабинет, она там и простояла до сегодняшнего утра. А сегодня он снова появился, прилетел из Кузбасса на попрыгунчике, бегом вбежал в кабинет, схватил ее и попер опять на попрыгунчик. И все бегом! Хосе говорит, на него аж смотреть было страшно, весь потный, глаза навыкате, от тяжести аж скрючился, а все равно бежит. Небось начальство срочно потребовало, наверное, этот, которого инженеры Дятлом зовут.
– Но-но! – по привычке прикрикнул Мусусимару. Нехорошо, когда рабочие ругают администрацию, пусть даже и за дело. – А когда Рамирес привез эту вещь, он тоже прилетел на попрыгунчике?
– Точно не помню, – задумался Джеральд, – хотя… да, точно, на попрыгунчике! Тогда еще Настаська на взлетной площадке сшивалась, она потом вечером Аббасу рассказала, что Кинг-Конг какую-то тяжеленную бандуру привез на попрыгунчике. Аббас еще подумал, что он снова начнет эту свою съемку проводить и опять работа на неделю остановится.
– Хорошо, – сказал Мусусимару, – спасибо. И вышел из кабины. Джеральд сидел, разинув рот – особист еще ни разу не говорил ему спасибо.
8
– Дятел, – прошипел Джон Рамирес, едва за ним закрылась дверь приемной Сяо Вана.
Он произнес это слово едва слышно, но курьер понял и сочувственно хмыкнул.
– Позвольте, я вам помогу, – предложил он.
– Не стоит, – отмахнулся Джон, – за эту коробку вдвоем не уцепишься, а в одиночку вы ее не поднимете. Курьер усмехнулся.
– У меня имплантаты класса Е, – сообщил он. Джон чуть не выронил коробку.
– Класса Е? Но курьерам полагается только класс С… или уже нет?
– Еще да. Просто я успел послужить в армии.
– Класс Е… капитан? – Майор. В отставке.
Джон промолчал. Ему очень хотелось спросить, но он так и не решился. Анатолий сам ответил на невысказанный вопрос:
– Психологические проблемы. Мне все надоело, просто надоело. Не верите?
Джон неопределенно хмыкнул.
– Да, – сказал Анатолий, – я знаю, в это трудно поверить. Мало кто по собственной воле пойдет на двукратное сокращение зарплаты… но я не жалуюсь. Была одна история… ничего, что я использую вас как энергетический унитаз?
– Да пожалуйста, – ухмыльнулся Джон. – В дороге все равно делать нечего.
– Тогда слушайте. Пять лет назад мой взвод срочно перебросили на Гаю.
– Это когда кришнаиты подняли мятеж? Анатолий сморщился:
– Да какой это мятеж? Детские шалости. У них на всю армию не было ни одного бойца с допуском Е, а бойцов с допуском D было от силы две сотни. Мы расправились с ними играючи, у них был единственный шанс остановить нас, но они им не воспользовались.
– Разве у них был шанс? Насколько я помню репортажи…
– Один шанс у них был.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22