Дверь захлопнулась. Миссис Блейскелл сказала умиротворяюще:
— Мистер Эрл, я лишь показывала новой девушке места, которых следует избегать, чтобы потом самой не следить за этим. Я не хотела, чтобы она хлопнулась от разрыва сердца, если ей по неведению случится заглянуть внутрь.
Эрл хмыкнул:
— Если она заглянет, когда я здесь, она хлопнется от чего-нибудь большего, чем простой разрыв сердца.
— Я тоже кое-что соображаю, — сказала Джин. Она повернулась. — Пойдемте, миссис Блейскелл, давайте удалимся, чтобы мистер Эрл мог успокоиться. Я не хочу, чтобы он оскорблял ваши чувства.
Миссис Блейскелл выдавила, заикаясь:
— Он не оскорбляет… — она осеклась.
Эрл прошел в кабинет и захлопнул за собой дверь.
Глаза миссис Блейскелл наполнились обильными слезами:
— О, моя дорогая, я так не люблю резкие слова…
Они принялись работать молча и покончили со спальной комнатой. У двери миссис Блейскелл доверительно прошептала на ухо Джин:
— Вы думаете, почему Эрл так груб и раздражителен?
— Понятия не имею, — выдохнула Джин. — Ничего не могу придумать.
— Ладно, — сказала миссис Блейскелл осмотрительно, — в нем все кипит по поводу… своего облика. Он не выносит, когда кто-нибудь на него смотрит. Он думает, что над ним посмеиваются. Его так гложет худоба, что он только об этом и думает. Я слышала, как он говорил об этом миссис Кларе. Конечно, над ним не смеются, лишь сожалеют. Он ест как лошадь, глотает гормональные препараты, но все равно остается высоким и худым, весь сплошные нервы, — она задумчиво посмотрела на Джин. — Я думаю, мы установим вам такой же режим и посмотрим, получится ли из вас хорошенькая женщина, — затем она с сомнением покачала головой и прищелкнула языком. — Нет, не в вашей крови это, как говорит миссис Клара. Я не вижу этого в вашей крови.
5
В туфли Джин были вставлены тоненькие красные шнурки, в волосы вплетены красные ленточки, на щеке черная красивая точка. Она подшила свой комбинезон так, чтобы он подчеркивал ее талию и бедра.
Перед тем, как выйти из комнаты, она посмотрела на себя в зеркало.
— Может быть, именно я шагаю не в ногу! Как я буду выглядеть, когда у меня появится парочка сотен дополнительных футов? Нет, определенно нет. Я тип Гавроша. Когда мне будет шестьдесят, я буду выглядеть как росомаха, но ближайшие сорок лет — разбегайтесь мужчины!
Она запустила себя по коридору мимо Плезанса, мимо музыкальных комнат, официальных гостиных, трапезной, к спальным комнатам. Остановилась у двери Эрла и распахнула ее, толкая перед собой электростатический пылесос.
Комната была темной, прозрачные стены на ночь становились матовыми под действием поля скрэмблера, создающего оптические помехи.
Джин нашла выключатель и зажгла свет.
Эрл не спал. Он лежал на боку, желтая магнитная пижама вдавливала его в матрас. Лицо прикрывало бледно-голубое стеганое одеяло. Прикрыв глаза руками, он бросил на Джин испепеляющий взгляд. От бешенства он не способен был даже шевельнуться. Джин, уперев руки в бедра, произнесла звучным молодым голосом:
— Вставайте, вы, лежебока! Вы станете таким же толстым, как все остальные, которые шатаются тут без дела.
Молчание было удручающим и зловещим. Джин склонилась и пощупала руку Эрла.
— Вы живы?
Эрл, не двигаясь, сказал низким хриплым голосом:
— Вы не всегда сначала делаете, потом думаете?
— Я по поводу моих повседневных обязанностей. Я закончила Плезанс. Следующая комната — ваша.
Глаза Эрла метнулись к часам.
— В семь утра?
— Почему бы и нет? Чем скорее я кончу, тем раньше займусь своими делами.
— К черту ваши дела. Уходите отсюда, пока целы.
— Нет, сэр. Я действую по собственному усмотрению. Как только закончу работу, буду заниматься самовыражением. Нет ничего важнее.
— Уходите.
— Я художница, пишу красками. Или, быть может, в этом году я буду поэтессой, или танцовщицей. Я замечательная балерина. Смотрите.
Джин сделала пируэт, и толчок вполне изящно унес ее к потолку. Это она ухитрилась обеспечить.
— Если бы я не надела магнитные туфли, то кружилась бы полтора часа. Гран жете дело легкое…
Эрл приподнялся на локте, вовсю моргая и бросая на девушку свирепые взгляды, словно вот-вот собрался на нее броситься.
— Вы или сошли с ума, или без меры нахальны, что то же самое.
— Вовсе нет, — сказала Джин. — Я очень вежлива. Вежливость можно оценивать по-разному, но это не значит, что вы правы автоматически.
Эрл снова плюхнулся на кровать.
— Приберегите аргументы для старика Веббарда, — сказал он заплетающимся языком, — ну, в последний раз — уходите!
— Я уйду, — сказала Джин, — но вы будете жалеть.
— Жалеть? — Голос его поднялся почти что на октаву. — Почему это я должен буду жалеть?
— Потому что я пожалуюсь на вашу грубость и скажу мистеру Веббарду, что хочу уволиться.
Эрл процедил сквозь зубы:
— Я собирался сегодня поговорить с мистером Веббардом, поговорю и на эту тему, и, может быть, вас попросят уволиться раньше… Чудеса! — Сказал он себе с горечью. — Чучело, горничная, врывается на рассвете…
Джин изумленно уставилась на него:
— Чучело! Я? На Земле я считалась очень красивой девушкой. Я могу уйти отсюда, уйти со Станции какая есть, и люди будут волноваться, завидев меня, потому что я красивая.
— Это Станция Эберкромби, — ответил сухо Эрл. — Благодарите Господа.
— Вы сами довольно привлекательны, — сказала задумчиво Джин.
Эрл сел, лицо его налилось кровавой яростью.
— Убирайтесь отсюда! — Закричал он. — Вы уволены!
— Фу! — ответила Джин. — Вы не посмеете меня уволить.
— Я? Не посмею? — спросил Эрл опасным тоном. — Почему это не посмею?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40