Лайл перестал грести.Окуда?Лайл не помнил, чтобы назначал на сегодня встречу с Окудой. Уже несколько месяцев он с профессором даже не говорил. Накануне было письмо по электронной почте, и его было вполне достаточно, чтобы продолжать работу. Для встречи определенно не было никакой причины. Что за чертовщина случилась? Что-то неправильно. Так не делается. Есть очень конкретные правила насчет незапланированных встреч. Палата – священное товарищество доверия, а неожиданные встречи не только рискованны, они полностью контрпродуктивны. Палата требует спокойной и разумной осторожности. Лайл повернулся к интеркому.– Гм, да, ладно, Мелани, – сказал он наконец, замолчал и на минуту задумался. – Проведите его в восточный конференц-зал. Закуски и минеральную воду. Скажите ему, что я приду прямо туда.Сойдя с тренажера, Лайл растерся полотенцем и оделся.Несколько минут спустя он шагал по внешнему коридору в кирпичного цвета костюме от Версаче и туфлях от Гуччи за триста долларов. Коридор был сделан в виде пояса орудийной башни из хрома и стекла, охватывающего здание офиса в Вашингтоне. Лайл настоял, чтобы дизайнером была Элизабет Чанг, и даже выдал несколько шелковых лихтенштейнских гобеленов из личной коллекции для украшения офиса. В конце концов не обязан же Лайл только из-за того, что он самый скандально знаменитый левый либерал в стране, жить по-пролетарски.Лайл подошел к двери восточного конференц-зала и вошел.В комнате, отделанной дубовыми панелями, ждал профессор Теодор Луис Окуда.Профессор был не один.– Джефф, как дела? – Маленький азиат вскочил на ноги и вытер руки салфеткой. Чуть выше пяти футов, с круглым добродушным лицом и глазами, в которых светился ум, Окуда был старшим преподавателем английской литературы в Джорджтауне и одним из основателей Палаты. – Сожалею, что пришлось так на тебя навалиться.Лайл подошел к профессору и пожал ему руку.– Не говори глупостей, Тедди. Только не пытайся у меня выиграть в теннис.– Я с тобой близко к корту не подойду.– Мудро.В дальнем конце зала стоял еще один человек, разглядывая залитые солнцем берега Потомака. Помоложе, в костюме от «Брукс Бразерс». Он повернулся и улыбнулся Лайлу.Окуда показал на него рукой:– Джефф, это Том Эндрюс из адвокатской фирмы «Уилбер и Майклз» в Чикаго.Лайл кивнул, подошел к окну и обменялся с Эндрюсом рукопожатием.За те секунды, пока еще не было ничего сказано, Лайл быстро оценил в уме игроков этой конкретной Игры. Этот молодой индюк был единственным контактом Палаты на Среднем Западе. Другими словами, когда Палата предназначала какого-нибудь фашиствующего экстремиста к ликвидации, именно этот парень занимался контрактом и нес окончательную ответственность за его быстрое и профессиональное выполнение. И Лайл обычно предпочитал держать таких людей на расстоянии вытянутой руки, общаясь с ними посредством стандартных подпольных каналов, но Компания предприняла серьезные усилия, чтобы этот конференц-зал был без подслушивающих устройств. Может быть, единственный такой зал во всем Вашингтоне. Значит, не страшно говорить открыто. А кроме того, Лайл почти наверняка знал, зачем этот юноша сюда пожаловал.– Присаживайтесь, мистер Эндрюс.Лайл показал на кресло вишневого дерева.Человек сел.– В обычных обстоятельствах, – начал он, – мне бы в голову не пришло лететь сюда и вас беспокоить таким... э-э... нелогичным делом. Но я полагаю, что, услышав всю историю, вы поймете, зачем я здесь.Лайл ждал.– Видите ли, ситуация такова, что... тот джентльмен, которого я использую в Чикаго для различных проектов... этот джентльмен оказался в несколько затруднительном положении.– В затруднительном положении, – повторил Лайл с рассудительным видом. Он уже точно знал, о чем говорит адвокат, но предпочел выслушать весь рассказ.– Да, именно так, в весьма затруднительном. Видите ли, он принял несколько... скажем, спорное деловое решение, скажем так... и он ищет способ некоторым образом... реструктуризовать свой контракт.Эндрюс переплел пальцы перед собой, очень тщательно подбирая слова. Эвфемизмы лились рекой, как вино на вакханалии. Адвокат умел лицемерить не хуже пресс-секретаря Пентагона под действием стимуляторов.– И?.. – спросил Лайл, все еще ожидая кульминации.– Ну, видите ли, причина того, что я приехал, узнать ваше мнение... Эндрюс искал слова, – ...поскольку, скажем, этот джентльмен недавно пришей ко мне с предложением весьма неожиданным. Даже, я не боюсь этого слова, неортодоксальным.– Это правильное слово? – спросил Лайл.Он оглянулся на профессора и увидел, что глаза азиата слегка прищурены, а на губах играет улыбка, будто ему рассказывают анекдот.– Да, неортодоксальное, – повторил Эндрюс. – Именно так я бы и сказал.– Мистер Эндрюс, – мягко сказал Лайл. – Эта комната безупречно чистая. Почему бы вам не изложить ваше дело простым английским языком?На минуту повисла неловкая тишина, а Эндрюс, казалось, что-то рассчитывает в уме.Потом молодой адвокат рассказал все – состязание, организованное Джо, телефонные звонки – все.Когда он закончил свой рассказ, Лайл встал из-за стола и подошел к окну. Он стоял и смотрел на цветущие вишни по берегам Потомака. Весна в этом году пришла в Вашингтон под фанфары цвета, симфонией яркой зелени, розового и желтого, и утреннее солнце посверкивало на воде, как на бриллиантовой ленте.Лайл вздохнул и спросил:– И теперь он хочет отменить свое маленькое состязание? В этом состоит ситуация, мистер Эндрюс?Адвокат встал.– Да, совершенно верно.Лайл повернулся, посмотрел Эндрюсу в глаза и улыбнулся.– Мы свяжемся с вами по этому вопросу, Том.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96