Но не обязан же я подлаживаться под любое настроение.
Сесть рядом с ними мне никто не предложил, поэтому я устроился за отдельным столиком. Это было, разумеется, неприятно, но я не люблю напрашиваться.
В столовой было тихо, все ели молча, время от времени вопросительно поглядывая друг на друга. Потом вдруг Славка сказал что-то вслух Черепашке.
Лена фыркнула, а Черепашка расстроилась.
– Вредина ты! – сказала она Славке, взяла свою тарелку и встала.
Я решил вмешаться, и у меня были на то причины.
Я поднялся, подошёл к Черепашке и сказал:
– Садись ко мне.
Она колебалась.
– Садись, чего там, – повторил я и помог ей перенести вилки-ложки и стакан с компотом на свой стол.
– Меня зовут Андрей, – сказал я, когда мы сели. – А тебя?
Она недоверчиво посмотрела на меня, но, в конце концов, я не так уж и фальшивил: я же не видел её в лицо, всё были только догадки.
– Рита, – ответила она. – Рита Нечаева.
– Давно ты здесь?
– С мая.
– Нравится?
– Ничего.
– Что-то у вас здесь ребята недружные, – заметил я.
– Почему? – тихо отозвалась Рита. – Мы дружим.
– На каникулы домой ездила?
– А у меня нет никого.
Мы помолчали. Рита, потупясь, ковыряла вилкой в тарелке. Я испугался, как бы она не заплакала.
– Послушай, а что они все как в рот воды набрали?
– Это они так разговаривают.
– А ты?
– Я не умею, – призналась Рита.
– Ну и что? Зато ты другое умеешь, – утешил я её.
И дёрнуло же меня за язык! Я ей напомнил, сам того не желая, как в неё кидали численником.
– В смысле – у каждого свои способности, – поторопился я объяснить. – Я тоже не умею… пока. Вот мы и будем с тобой как люди. А они пускай хоть на пальцах разговаривают. Ты в какой комнате?
– В пятой.
– А я в седьмой. Заходи ко мне после обеда, поговорим. Кстати, здесь это можно?
– Что «можно»?
– Ну, вместе собираться.
– Конечно, можно.
– Тогда приходи. А то скучно.
– Лучше ты ко мне, – сказала Рита.
– Ладно.
В это время Соня встала и быстро пошла к выходу. Борис и Олег переглянулись и продолжали есть.
Славка и Лена тоже поднялись.
– Совет да любовь, – сказал нам Славка.
– Послушай, ты, мотылёк… – Я приподнялся.
– Андрей, не надо. – Рита положила руку мне на локоть. – Не обращай внимания. – И тоже встала.
– А ты куда?
– Домой.
– Так я приду.
– Приходи.

12

После обеда, повалявшись немного в постели, я сбегал в бассейн, искупался и пошёл в пятую комнату к Рите. Она, наверно, меня ждала: сидела в кресле и читала книжку. Комната у неё была такая же, как и у меня, только девчачья.
На стенах развешаны были цветные открытки, в книжном шкафу, за стеклом, лежали вышитые салфеточки.
– Ну и скукота здесь, однако! – сказал я, садясь рядом с ней. – Все по комнатам попрятались и сидят, как тараканы, поодиночке. Хоть бы стенгазету какую выпускали!
– Почему поодиночке? – Рита захлопнула книгу и потянулась. У себя в комнате она держалась свободнее. – Все сейчас у Сони, там у них дискуссионный клуб.
– Ну, и что они обсуждают?
– Не знаю. Соберутся все и молчат. Я сначала ходила, а потом перестала. Они от меня скрывают.
– Что скрывают?
– Откуда я знаю? Соня говорит, что со мной опасно разговаривать. А я не болтливая. Я просто мыслей прятать не умею. Воробьёв со мной бился-бился и перестал.
– Зато ты исчезать умеешь.
Рита промолчала.
– Послушай, – спросил я, – а это трудно – исчезать?
– Легче лёгкого.
– Исчезни, пожалуйста, – попросил я.
Она взглянула на меня – и исчезла. То есть совершенно пропала, ни облачка.
Потом появилась снова.
– Здорово! – сказал я. – А как ты это делаешь?
– Очень просто. От меня свет перестаёт отражаться.
Проходит насквозь.
Я подумал.
– Ну ладно, это свет. А ты? Ты-то что чувствуешь?
Она засмеялась:
– Это не объяснишь. Сначала по мне мурашки бегут, потом в голове светло становится, и всё перед глазами бледнеет. Смотрю на свои руки – а их нет.
– Ну, а часы твои?
– Об этом обязательно надо думать. Ничего нельзя позабыть. А то останется. – Она опять засмеялась. – Сперва я всё про босоножки забывала. Смотрю на них – и сама удивляюсь: как же это здесь мои пустые босоножки стоят. Хочу нагнуться, взять их и переставить, а они на ногах.
– М-да…
Я помолчал. Всё-таки хорошая она девчонка. Жаль, что на черепашку похожа.
Тут я спохватился, взглянул на Риту – нет, прослушивать она не умела. Лицо у неё было совершенно спокойное.
– Так, значит, с мая ты здесь всё время живёшь… И писем не получаешь…
Рита кивнула.
– Ну, а другие?
– Славка получает, это точно. Он тоже из Москвы, как и ты. А другие – не говорят.
Что-то всё это меня беспокоило.
– А учителей здесь сколько?
– Трое.
– Как трое? И больше никого нет?
– Никого.
– Как же они справляются?
– Подумаешь, – беззаботно сказала Рита. – Нас ведь тоже немного.
– Это, конечно, так… А кто в столовой работает?
– Никто.
Я совершенно растерялся.
– Так что же, значит, здесь, – я показал рукой на купол, – всего-навсего десять человек?
– Наверно, – подумав, ответила Рита. – А что тут такого?
– Да ничего… А где учителя обедают? Что-то я их в столовой не вижу.
– Я тоже. Наверно, у них своя, отдельная.
– А где они живут?
– Вон там, в голубом домике. Мы туда не ходим.
– Почему?
– Вот принялся! – Рита засмеялась. – Прямо как Олег Рыжов. Он тоже, как приехал, всех вопросами изводил.
Нет, не успокоил меня разговор с Черепашкой. Наоборот, совсем стало смутно.
Я встал и, промямлив что-то неважное, пошёл к себе в комнату. Мне непременно нужно было ещё с кем-нибудь поговорить. Скорее всего, с Олегом.

13

Олег пришёл ко мне сам минут через пятнадцать. Впрочем, это и не удивительно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22