Свой?
- Да кто его знает, кто у него свой, - в сердцах ответил Солоха, дежурный по станции. - У него ж вечно все было не как у людей. Я вот все не врублюсь, чего они пулемет не взяли?
Иван пожал плечами.
- А смысл? Его тащить себе дороже.
- Ну дизель же они тащили.
- Верно.
Кто тебя убил? - мысленно спросил Иван у мертвеца. А я шо, крайний? - словно бы ответил тот. Резонно. Неужели это все те же, с дизелем?
Думай, Иван.
Выходит, они шли фактически по пятам за Иваном. После того, как он прошел блокпост (и шарахался полночи по платформе), они убили Ефиминюка и прошли в дизельную. Так? Значит, через оборотный тоннель? Или спустились через ВШ? Ну, это вряд ли. Там лестницы давно сгнили…
Забрали дизель и пошли дальше. А куда им идти? К Адмиралтейской, больше некуда.
Иван выпрямился.
Где Сазонов, черт, когда он так нужен?!
Солоха наклонился и откинул полу куртки… та-ак. Иван моргнул.
На груди мертвого, на белой (относительно) майке был нарисован красным знакомый знак. Интересные пироги с котятами. Выходит, чтобы выдернуть спицу из виска, времени не нашлось, а знаки рисовать - так запросто?
Интересное кино.
…Грубо намалеванная звезда в круге. Что это за знак?
- Даже странно, издевательство какое-то, - сказал Солоха.

* * *
Постышев ворвался чуть ли не бегом и сразу к трупу.
- Коммунисты, что ли? С Купчино? Которые туннель роют?
Иван покачал головой.
- Непохоже. Смотрите, звезда неправильная - нарисована не как советская звезда, а как пентаграмма скорее. И вписана в круг. И вот эти знаки - видите? Думаю, надо позвать Водяника, он объяснит лучше, чем я.
- Ладно, - сказал Постышев. - Спросим у профессора.
Водяник долго разглядывал звезду, потом предложил любопытным удалиться из комнаты к чертовой матери. Постышев поднял брови. Затем, разглядев что-то в лице профессора, кивнул. Комендант по-медвежьи, тяжело поднялся. Посторонние уходить не желали, так что Постышев, немного поорав, выгнал любопытных. В дизельной остались только эти двое и Иван.
- Так что, Проф? - комендант повернулся к Водянику.
- Отлично. Так гораздо удобней работать. Никто не мешает, не путается под ногами…
Постышев молча посмотрел на профессора.
- Мне не до шуток, Григорий Михалыч.
- Если бы я хотя бы, черт побери, шутил! Как думаете, Глеб Семеныч, почему я попросил удалить всех?
- Я все еще жду ответа, - напомнил Постышев. Глубокие, как марсианские каналы, морщины рассекли его лоб. - Что эта звезда означает? Ради чего я тут народ матом крою?
Иван достал из кармана зажигалку. Курить он так и не научился (табак был с поверхности, поэтому дорог. Заядлые курильщики сушили водоросли, кто-то навострился выращивать марихуану), а вот в заброске зажигалка незаменимая штука. Эту соорудили из автоматной гильзы местные умельцы. Хорошая вещь.
Иван щелкнул зажигалкой. Посмотрел на пламя.
- Вы слышали о Навуходоносоре? - спросил Водяник.
Иван кивнул, не отрывая взгляда от язычка пламени. Библия как один из столпов культурного наследия человечества, пусть даже уничтоженного в день Катастрофы, была одной из главных книг для обучения. По крайней мере здесь, на Василеостровской. Там, откуда Иван пришел, Библии не было, а учили по старому школьному учебнику. Он уже здесь догонял - пришлось. Политическая система Василеостровской требовала вживания в нее, принятия ее ритуалов и принципов. Здесь детей учились по определенной программе, единой для всех. Дальше уже шло кастовое деление. «На самом деле у нас просвещенный феодализм, - язвил Водяник, - с легким налетом анархии». Другому бы за такие слова дали по шее. Профессору было можно.
Кастовое деление плюс избранный народом феодал. Наследственная передача обязанностей. В средневековой Японии сын актера становился актером, наследуя даже не профессию, рассказывал Водяник, но саму «роль». Мы все играем свои роли - фермер, мент, диггер. И спектакль Василеостровская продолжается…
- И что? - Постышев потяжелел взглядом тонн на десять. Появился опасный свинцовый блеск.
- Навуходоносор, царь Вавилонский, уничтожил город Израилев, но и наставил пророка Иеремию. Теперь дальше. Валтасар, тоже, как ни странно, царь Вавилонский. Огненная надпись, что появилась на стене, когда царь пировал, празднуя победу, гласила - до конца его царствования осталось тридцать дней. Мене-мене, текел, упарсин… Измерен, взвешен, найден негодным.
Постышев терпеливо слушал, но видно было, что ничего не понимает. В нем прямо стучало это желание: быстрее, быстрее. Ну же, к сути!
Время, действительно, дорого.
- И что? - теперь не выдержал Иван.
- Терпение, Ваня! - профессор взмахнул рукой. - Сейчас я все объясню.
Дизель, что был у нас, означал наш золотой век. Боюсь, сегодня он закончился. А здесь, вот этот знак на полу, это зашифрованное послание.
Царь Навуходоносор славен тем, что разрушил иудейское царство - тем самым объяснив евреям, что, мол, не той дорогой идете, товарищи. Валтасар - тут понятно. В обоих случаях фигурирует Послание от Бога. Это нечто религиозное, - сказал Профессор. - Похититель нашего генератора читал Ветхий Завет, и явно несет в себе ощущение, что выполняет священную миссию. Что ж… - профессор помедлил, почесал бороду. - Предупреждение нами получено. Что дальше?
- Так мы что теперь, евреи? - спросил Иван. Почему-то сейчас это показалось ему самым смешным.
- Ваня!
- Молчу, молчу.
- Другими словами, - подвел итог Постышев. - Мы имеем дело… с кем?
- Это не коммунисты, - сказал Водяник.

* * *
- Может, японцы и остались в живых. Если Японию не смыло цунами, - сказал адмиральский. - У них метро покруче нашего будет. Только не знаю, рассчитано ли оно на ядерную войну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21