В Токио, например, метро просто огромное, куда там московскому. Станций двести или триста, представляете? Может, до сих пор узкоглазые под землей живут. Техника у них была ого-го, куда там Техноложке. - «адмиральский» помедлил. - А, может, давно утонули. У них в Японии это запросто…
- Как и у нас, - Сазонов улыбнулся. Почему бы и нет, раз вокруг одни придурки. Мы ему, значит про генератор, а он нам про Японию. Отлично. Просто отлично.
Над блокпостом Адмиралтейской нависала чернильная сырая темень, отгоняемая лучами двух фонарей-миллионников, резавших ее, как сыр. Богатая станция Адмиралтейская, раз может себе такое позволить. «Адмиральцы» вообще в последнее время поднялись, куда там «Ваське». Хотя вроде бы в одном Альянсе состоим, а глядишь ты…
Карбидка горела ровным желтым светом. Совсем не хотелось опять вставать и топать в сырую темноту тоннеля. Век бы так сидел и слушал байки про токийское метро. И смотрел на воду. Тоннель опускался здесь по углом сорок тысячных вниз, затем надламывался и шел практически горизонтально - до Адмиралтейской и чуть дальше ровный участок - потом опять уходил вверх. Сто пятнадцать метров, самая глубокая станция в мире. Треть пути до нее нужно добираться вплавь - на лодках. Блокпост перед Адмиралтейской служил заодно и речным портом.
Параллельный тоннель примерно такой же, как этот, но перекрыт гермой. В прошлый раз договаривались вроде бы его открыть, но так и не договорились. Бывает. Главное, непонятно, чего они боятся. Что Василеостровская начнет контрабандой поставлять мясо морских свинок в ресторанчики Гостиного двора и Садовой-Сенной? Хмм. Сазонов усмехнулся. В принципе, неплохая идея - альянс-альянсом, но пошлины за свинину «адмиральцы» дерут неслабую…
Только Адмиралтейскую все равно не обойдешь.
- Значит, никого не видели? - уточнил он еще раз. Старший дозора покачал головой.
Не видели. Не знаем. Точно не было.
- Извините, мужики, - сказал старший адмиральцев. Почесал затылок, поставил чайник на спиртовку. Чайник был помятый и покореженный, старый - чего нельзя было сказать про самого старшего. - Сейчас чай будем пить.
Пижоны.
Снаряжение адмиральцев радовало глаз и заставляло бледнеть от зависти - добротные камуфляжи и разгрузки, хорошие ботинки. И самое главное - оружие. У старшего дозора Сазонов заметил «кольт-питон», вороненый, с длинным стволом. Рукоять из черной резины по форме пальцев.
У одного «костыль» (ак-103 со складным прикладом), у другого «сайга» - автоматический дробовик, у третьего английская болтовая винтовка. Хорошее у них снаряжение - все заводское, почти новое - видно, а ведь простые бойцы. Или не простые? На Василеостровской даже диггеры снаряжены гораздо хуже. А на Адмиралтейской это в порядке вещей…
Буржуи.
Cазонов поморщился. Завидовать глупо. Особенно чужому богатству. Он никогда, насколько себя помнил, не завидовал вещам (кроме, пожалуй, оружия) или чужому достатку. Никогда и никому. Обойдетесь. А адмиралец с «питоном»… Сазонов усмехнулся. Вот встанем на двадцать шагов и пусть попробует выстоять против моего старенького "нагана".
Никогда и никому я не завидовал, подумал Сазонов с каким-то жестоким чувством. Слышите?
- Можно? - спросил он старшего адмиральца.
Тот подумал и кивнул.
- Чудесная машинка, - сказал Сазонов, вытянул руку с «питоном», прицелился в темноту. - Отличная просто. Сорок четыре магнум, говоришь?…
Никому. Разве что Ивану - его девки любят. Иван, Иванядзе, Херадзе.
И еще одному человеку…
- Как там ваш генерал? - спросил Сазонов небрежно. - Все воюет?
Адмиралтейский покосился на него со странным выражением на лице.
- Мемов-то? А что тебе наш Мемов?
- Да все хочу спросить. Вот вы живете на Адмиралтейской, верно? А главный у вас почему-то генерал.
- А тебе какая разница?
- Да странно просто.
В тот же момент Гладышев шумно высморкался. Прочистил горло, смачно сплюнул под ноги, посмотрел на всех выпуклым черным глазом. Другой глаз прищурен. Красавчик, елки. Морда кирпича просит - и не одного. Адмиралтейские нехорошо замолчали.
- Че? - Гладышев повел плечом. - Не нравлюсь?
- Да как-то не особо, - сказал адмиралец с «костылем».
- Ну простите! Не целоваться пришел.
Впервые в жизни Сазонов был благодарен хамским манерам Гладыша. Какое совпадение, этот придурок ему помогает. Пусть и нечаянно…
- Спокойно, мужики, - Сазонов неторопливо поднялся. - Без обид. Он сейчас извинится. Гладыш?
- Ась?
Адмиральцы переглянулись. Старший блокпоста протянул руку за своим револьвером…
- И вот еще что, - медленно произнес Сазонов, держа в руках чужой «кольт-питон». - Как раз хотел спросить…

* * *
- Это не коммунисты, - сказал Водяник.
- Это не коммунисты, - произнес другой голос. Но тоже очень знакомый. - Это бордюрщики.
Иван резко повернулся. На входе в служебку стоял высокий плечистый человек, лицо благородное, чистое, тонкий нос, льдисто-серые глаза. Длинный плащ на нем был грязный и в прорехах, словно хозяина пытались из него выбить. Через плечо перевязь с кобурой, оттуда торчит рукоять револьвера.
- Каждый охотник желает знать, - сказал Иван. Человек поднял взгляд, улыбнулся знакомой кривоватой улыбкой. -…где сидит Сазан. Привет, Сазонов! С возвращением.

* * *
Вадим Сазонов происходил из местного «дворянства» - как в шутку называли рабочих метростроя и служащих метро - дежурных, техников, машинистов. На станции они (вместе с ментами) образовывали элиту, правящий класс. Сыну машиниста с детства была уготована карьера: от бригадира по уходу за тоннелями до помощника коменданта. А там, глядишь, и комендантом бы стал - годам к тридцати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21