ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Мое имя займет свое место рядом с именами Марка Юния Брута, Гаврилы Принципа, Матео Морраля и Джона Уилкса Бута, но будет вызывать при этом всеобщее уважение. Карлос Мария Астигаррага Ираменди, человек, убивший Франсиско Франко Баамонде, одного из самых жестоких диктаторов XX века. Я сам сделаю так, чтоб мир узнал об этом в подходящий момент (какими идиотами бывают люди).
Но, как знаете вы и последний дурак, ничего не произошло.
Франко немного пошевелил кальмаров вилкой, но не стал их есть. Он повернулся к хозяйке, которая стояла в столовой, сторожа каждое движение генералиссимуса, и сказал ей:
– Не презирайте меня за это, Ампаро, вы ведь знаете, что это блюдо мне ужасно нравится… Но меня немного укачало на поворотах дороги, и у меня пропал аппетит. Боюсь, кальмары будут для меня сегодня несколько тяжелы… Я лучше попробую кусочек жареного мерлана или яичницу по-французски… но в любом случае позже.
У меня не было времени даже для того, чтоб сообразить, что покушение провалилось. Я вдруг понял, что умираю: все вокруг меня гасло, и внутренний мрак завладел моей головой.
Помню, в этом месте я сделал паузу в чтении исповеди Астигарраги, подобно тому, как сейчас снова остановилось такси.
Когда дорога казалась уже окончательно свободной, очередной затор, еще более плотный, последовал за недавней передышкой, во время которой поток потек.
Новая пробка была результатом столкновения автобуса с машиной. Легкий заработок для жестянщиков и страховых агентов, но оба транспортных средства стоят, занимая две полосы, потому образовался новый затор: и всем нам приходится двигаться по оставшемуся коридору.
Какой ужас… Я уже больше часа сижу в этом зловонном сундуке, постоянно созерцая морщинистый и поросший жесткими черными волосами, похожими на гвозди, затылок этого неизбежного и бесчувственного спутника моей одиссеи. У меня создается впечатление, что мы никогда не приедем, что я никогда не выйду из этого такси.
Проезжая мимо места аварии, мы видим, как два перепуганных водителя лупят друг друга по морде, хоть и без особого результата. Непонятно, что делает стоящий там представитель городской полиции – похожий на гномика из французских комиксов, – пытается развести неловких драчунов или собирать ставки на победителя у стада зевак?
– Ух ты, вот это мне нравится! Давай выбей из него дерьмо! Наподдай ему! Рогами! Засунь ему палец в задницу, а другой в рот и закрути ему внутренности! Поглядим-ка, убьете ли вы, двое, друг друга, если вам немного улыбнется удача! – кричит им мой чертов идиот с неожиданным весельем. – Это профессиональная деформация, я не могу этого избежать, – говорит он мне потом, и странно слышать такое культурное выражение из его уст, по виду уст неграмотного.
Преодолев препятствие, мы продолжаем свой путь. На следующем светофоре мы останавливаемся первыми. Я вижу среди людей, переходящих дорогу, Эпифанио и Власа, подхалимов-швейцаров из «Ла-Бильбаины». За недостатком чувства юмора они одеты одинаково: синий пиджак, серые, цвета маренго, брюки, белая рубашка и черный галстук. Как братики во времена франкизма, так одевала нас мама, Хосеми и меня, когда мы были детьми. Я все еще с удивлением вспоминаю наши идентичные и ужасные бежевые летние пальтишки.
Я высовываю голову в окно и подаю голос, чтобы поздороваться с этими психопатами, но они меня не видят и не слышат.
У меня не только пропала тревога, но вместо нее явилось довольно сильное ощущение благополучия, столь же физического, сколь и морального.
Это любопытно.
Это очень странно.
Улица Автономии никогда не казалась мне такой длинной.
Но вернемся к воспоминаниям.
Я прервал свое чтение в «Карте полушарий», чтобы задуматься на минутку над этой необыкновенной автобиографической историей.
Мне казалось невероятным, что человек, которого я знал или думал, что знаю, с которым мы вместе создали «роллс-ройс» среди баров авторских закусок, воплощение капитана Хаддока, в общем, мой друг, – это тот самый человек, что прожил столь необычайную цепь событий, причем в такой мрачной роли.
13
Я не знаю, где проснулся и через какое время.
Я использую слово «проснуться» просто для удобства. В действительности проснулся только мой мозг, способность думать. Я находился в абсолютной черноте или пустоте, как вам больше нравится, и не имел никакого представления о своем теле, не осознавал его, не знал, владею ли я им по-прежнему.
Работали только два чувства, и они пассивно связывали меня с миром: слух и обоняние.
Таким образом я узнал, что нахожусь в больнице, в коме; так определил мое состояние врач с пропитым голосом, говоривший с моей матерью. Его нельзя было назвать образцовым дипломатом.
– Видите ли, сеньора, он может проснуться тотчас же, через неделю, через год… или не сделать этого никогда. Говоря популярным языком, яд оказал на его организм очень необычное действие, и последствия невозможно предвидеть… А если он проснется, вполне вероятно, он не будет знать, кто он такой, или превратится в совсем другого человека… В некоторых случаях продолжительной комы, например, они обо всем забывают, даже разучиваются говорить и одеваться… Или наоборот: выучивают арамейский… Хотите, я скажу вам чистую правду? Что бы там мы из себя ни строили, а ведь на сегодняшний день мы ни малейшего представления не имеем о том, как функционирует мозг.
Рыдания моей матери огорчили меня почти так же сильно, как перспектива, обрисованная этим болваном. Я потерял ощущение времени.
Впервые в жизни я скучал по отцу. Я ни разу не слышал его голоса с тех пор, как пришел в сознание, и это было странно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики