Другими словами, Бабурин предлагал вернуться в старое, доброе тоталитар
ное прошлое, когда государство заказывало танки и ракеты, а ввезенное с З
апада продовольствие распределяло таким образом, что со всей России пер
еполненные поезда мчали в Москву миллионы людей за колбасой и маслом. Бо
льше их купить было негде на всем пространстве великой России, если не сч
итать партийных спецраспределителей, о которых большинство собравшихс
я в зале сохранили самые лучшие воспоминания (а некоторые втихаря пользо
вались ими и до сих пор).
Выступление Бабурина, хотя и воспринималось собравшимися положительно
, не вызвало особых эмоций, поскольку осторожный депутат тщательно избег
ал экстремистских призывов и воинственных воззваний, на которые психол
огически был настроен зал. Кроме того, он лишь вскользь проговорил о том, р
ади чего, собственно, все здесь и собрались. Для того, чтобы создать мощную
единую организацию, нечто вроде новой, но, разумеется, гораздо более силь
ной «Русской Правой». Ибо, как заметил красный вождь Зюганов, цитируя Лен
ина, «организацию можно победить только организацией».
Об этом было поручено сказать главному редактору газеты «День», бывшему
сионисту, бывшему «соловью Генштаба», а ныне свихнувшемуся от крутых пов
оротов судьбы, а потому ставшему идеологом непонятной идеи, которую он и
сам был не в состоянии сформулировать, Александру Проханову.
Поведав залу, что «в России хорошо только крысам и воронам» и сорвав по эт
ому поводу бурные аплодисменты, длинноволосый идеолог призвал к примир
ению «красной и белой идей», что привело к принятию специальной резолюци
и о преодолении раскола 1917 года. Отныне, при создании Великой России, объед
иненный народ станет черпать обеими чашами Ч «красной и белой» Ч и пит
ь из обоих колодцев.
Провозглашение подобного примирения было скорее идеалом, к которому сл
едует стремиться, нежели реальностью. Если все «белые» патриоты видели с
ебя наследниками «белогвардейцев», то коммунистическая «красная» оппо
зиция считала себя наследниками «большевиков», которые могли еще прими
риться с далеким прошлым, но ничего не собирались уступать в настоящем и
тем более Ч в будущем.
Одни группировки выступали, например, за свободное фермерство в рамках н
аставлений своего кумира Столыпина. «Красные» делали со своей стороны в
се возможное, чтобы сорвать земельную реформу и сохранить колхозное раб
овладение. Одни поддерживали отечественных предпринимателей, другие
Ч трудящихся в их борьбе с предпринимателями. При подобном антагонизме
, в течение десятилетий раздирающим «красных» и «белых», единственным мо
стом между ними могли стать коричневые идеи, а общей точкой соприкоснове
ния Ч политика, начинающаяся и кончающаяся антисемитизмом. Это была та
ловушка, из которой не существовало даже теоретического выхода. В итоге,
как ни старались Константинов и Зюганов создать какое-то подобие красно
-белого единства, получилось то, что неизбежно должно было получиться: кр
асно-коричневый блок.
А если говорить человеческим языком Ч коммуно-фашистский союз, который
чуть было не оформился в конце 30-х Ч начале 40-х годов, рухнув из-за маниака
льной слепоты своих вождей, тут стал почти реальностью.
Закрывая съезд, Константинов сказал, что созданный фронт должен рассмат
риваться как «освободительное движение», главной задачей которого явл
яется «народно-освободительная революция против временного оккупацио
нного правительства и клики Ельцина».
Подобная лихая резолюция, объявленная Константиновым, совершенно неож
иданно вызвала реакцию президента, ранее почти не замечавшего истериче
ских криков оппозиции. Последовал указ о роспуске организационного ком
итета «Фронта национального спасения» и о его запрещении. Организаторы
«Фронта», как и водится в демократическом обществе, которое они поклялис
ь уничтожить, указу не подчинились и, проведя парочку шумных митингов, по
дали протест в Конституционный суд.
Рассмотрев протест, Конституционный суд во главе с Валерием Зорькиным, к
оторый совсем недавно вывел из-под удара коммунистическую партию, призн
ал указ президент «неконституционным», ограничивающим свободу граждан
на объединение по политическим, религиозным и прочим признакам. Самому
Валерию Зорькину идеи «Фронта» были куда более близкими, чем какие-то не
понятные рассуждения о демократии, которую он никогда в глаза не видел, а
потому и знать не хотел. Он поступил бы именно так, даже если бы не получал
никаких «рекомендаций», а поскольку «рекомендации» все-таки были, он вы
вел из-под удара «Фронт» с еще большим энтузиазмом.
Для Константинова наступили великие дни. Своего собственного континге
нта у него, как, скажем, у Анпилова или Терехова, не было, но как и положено с
опредседателю, он координировал все фракции «Фронта», собирая их на площ
адях, формируя колонны при шествиях и резервируя места в зале при собран
иях.
Его одутловатое лицо со всклокоченной бородой мелькало то слева от Анпи
лова, то справа от Терехова, то над потускневшим погоном Макашова, то на фо
не иезуитской улыбки генерала Стерлигова или наглой ухмылки Хасбулато
ва.
Он работал как каторжник, чтобы добиться координации партий, группирово
к и разных осколочных сообществ, номинально сведенных его энергией в еди
ный фронт, но продолжающих считать только себя проповедником истинного
«учения», а всех остальных Ч еретиками.
Он сражался, как лев, на мартовском съезде, чтобы накрыть «импичментом» п
резидента Ельцина, а когда это не удалось, делал все, что в его силах, чтобы
сорвать апрельский референдум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114