Этот дом стоял по т
ому же Мордвиновскому переулку, только ближе к Рымарской. Из окон нашего
жилища, из комнаты соседки видна была слева, внизу, Клочковская, а справа,
вверху Ч Рымарская. Крутой, горбатенький Мордвиновский переулок соеди
нял эти две параллельные улицы. Нашей соседкой по квартире оказалась жен
щина с ребенком. Девочку звали Зоя Мартыненко. Мать у Зои была большая, кри
воногая, с лицом, побитым оспой. Она с утра уходила, а девочка целыми днями
сидела одна «под замком». У Зои Мартыненко был очень хороший слух. От нее п
ервой я услышала немецкую песню: «О, танненбаум, о, танненбаум. Ви грюн зин
д дайне блетер…» Она пела в комнате «под замком», а я слушала и запоминала
в коридоре. Песне ее научил немец, который стоял у них на квартире, пока их
с матерью не подселили к нам. Что означают эти слова, я так и не узнала.
Главным же персонажем нашего нового дома была женщина двадцати девяти л
ет Ч Валентина Сергеевна Радченко Ч Вали! Так она себя называла. Она род
илась в украинском городе Волчанске. В Харькове все говорят с украинским
акцентом. У Вали был такой чудовищный акцент, что его чувствовала даже я.
Чтобы услышать ее речь, нужно все гласные и звонкие согласные произносит
ь буквально, не редуцировать, то есть «войська», «пирожки» и т.д…
Никогда еще в своей жизни я не встречала более экстравагантной дамы! Как
сказал бы мой папа, в ней наверняка было что-то «артистическое».
Вали была высокого роста, с длинными ногами, приятным лицом и голубыми гл
азами. Ее роскошные пышные волосы стали предметом моей зависти. С детств
а меня регулярно стригли под машинку, оставляя один чубчик. Волосы Вали к
расила. Однажды, намазав их перекисью, она прилегла и заснула. А проснувши
сь, прибежала к нам в ужасе: волосы на той стороне, что была прижата подушк
ой, превратились в липкую массу, кисель. И отвалились прямо на наших глаза
х.
Но Вали была бы не Вали, если бы не придумала выхода. Наутро волосы были за
чесаны слева направо и прекрасно закрыли плешь около уха. Она их собрала
и заколола розовым бантиком. У нее везде были бантики: та платьях, на занав
есках, на абажуре. Я на всю жизнь полюбила бантики.
За ночь Вали сшила себе шляпку из коричневого бархата и оторочила ее кус
ками рыжей лисы. Я была в восторге. Вали мне казалась волшебницей. Эта шляп
ка, надетая набекрень, не только прикрывала отвалившиеся волосы, но как н
ельзя лучше сочеталась с ее плюшевым пальто Ч коричневым, с тигровыми б
рызгами. Сзади пальто было расклешено. При ходьбе фалды метались из стор
оны в сторону. У меня аж дух захватывало. Походка у Вали была подпрыгивающ
ая. Голову она держала высоко. Когда она шла по улице, на нее оглядывались
все. Тогда было модно подкладывать плечики. У нас было так много этих ватн
ых треугольников, что мы даже топили ими железную печку. А тетя Валя делал
а такие высокие плечи… Шея просто утопала в них… Шик!
Туфли она пошила из коврика. «Леля! Как тебе мои ковровые туфельки? Хо-хо!»

И опять она Ч чудо! Женщина сама себе сшила не платье, не пальто… Туфли! К с
тарой подметке и истрепанному кожаному верху туфель она пришила покрыт
ие из ковра! Вот это мастерица!
С отъездом папы образовалась пустота. Я не могла найти себе места. Все люд
и казались мне скучными и пресными. И, конечно, я по уши влюбилась в тетю Ва
лю. Я ходила за ней как тень. Я изучала все предметы в ее комнате. Сколько та
м было диковинного! Кровать с железными спинками причудливой формы. На с
пинках Ч на голубом небе с дымчатыми облаками летят розовые ангелы с бе
лыми цветочными венками на голове! Царская кровать! Иногда мне разрешало
сь на ней полежать. Но предварительно тетя Валя накрывала ее старым одея
лом: «Ложиться на чужую постель, доця, негигиенично, запомни это на всю жиз
нь».
Она вскоре сообщила маме: «Наша доця будет артисткой, Леля. У меня глаз наб
итый. Я ведь тоже артистка… О! Если бы не война… Хо-хо!»
На стенах у нее висели фотографии актрис немого кино и цветные открытки,
на которых изображены были любовные парочки. Они висели вперемежку с вее
рами из перьев и боа. У тети Вали была даже приплетная коса. О ней я тайно ме
чтала. Вот бы пройтись по улице с такой длинной косой!
… Я рассматривала открытки. Тетя Валя ходила по комнате, перебирая свои б
есчисленные флакончики, и напевала вальс Штрауса. Я была от счастья на се
дьмом небе! Мне грезились сказочные феерии. Я вся в белом, в розовых перьях
, с золотом. Или я Ч вся в черном с пушистой белой муфтой. И музыка, музыка, м
узыка!
Ч Тетя Валя? Какие же красивые тети у вас висят!
Ч Тети? Хо-хо! Это не тети, доця. Это все я!
Ничего общего с тетей Валей эти дамочки с черными челками и с продолгова
тыми лицами не имели. Но, боясь потерять ее дружбу, боясь ее обозлить или о
бидеть, я робко говорила:
Ч Ой, тетя Валя, вы в жизни лучше…
Ч А что же ты хочешь, доця? Это же мастерство! Такая, доця, профэссия. Это ве
дь характерные роли…
Тетя Валя явно имела отношение к театру. Она произносила такие «артистич
еские» слова, как «мастерство», «профэссия», «роли»…

ГРАБИЛОВКА

Ч Марк! Гостей мы приняли «як люди», а назавтра совсем нет денег.
Ч Возьми в соседки.
Ч А дальше что?
Ч А ничего. Што дальший? Што бох пошлет. И не нада меня, Леличка, копирувать
, добром прошу тибя, уважь.
Утром стук в дверь: «Марк Гаврилович! Не откажите. Отыграйте у нас на свадь
бе».
Ч Лель! Што я тибе гаварив? Деньги сами в руки идуть… За мною не пропадешь!
За хорошим мужум и чулинда жена…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33