В период совместной работы Акулов и Ермаков считались друзьями, хотя назвать их отношения в полной мере дружбой Андрей бы не рискнул. При всех своих положительных качествах Денис был склонен к авантюрам, хитроват и нередко начинал темнить в тех вопросах, в которых между друзьями, особенно работающими в уголовке бок о бок, оставлять пятен не принято. После увольнения Дениса из органов они виделись достаточно редко, но как только Андрея арестовали, Ермаков активно подключился к операции по спасению экс-напарника. На одном из этапов операции в игру вступила Маша, сменившая излишне пассивного и меркантильного адвоката, защищавшего интересы Акулова в начале истории.
Маша была симпатична Андрею ещё со времён её работы в милиции. Он занимал должность заместителя начальника 13-го отдела, она же входила в группу следаков, обслуживающих это подразделение, так что встречаться им доводилось почти каждый день. Андрей к ней долго присматривался, но проявлять инициативу не стал, поскольку к установлению длительных отношений не стремился, тогда как Маша производила впечатление девушки, слишком серьёзной для краткосрочного, не обязывающего к большему романа.
После освобождения Андрея все закрутилось очень быстро… Настолько быстро, что иной раз он задавался вопросом: нужно ли было так торопиться? Ответ мог прийти лишь с течением времени, но некоторые шероховатости были заметны уже сейчас. Они были обусловлены субъективным отношением Андрея к происходящему, в частности, разницей в их материальном положении. Назвать разницу значительной — сказать слишком мягко. Андрей зарабатывал чуть больше прожиточного минимума, необходимого мужчине трудоспособного возраста, в то время как доходы Ермаковой в удачные дни могли исчисляться сотнями долларов, а то и больше. Собственная квартира со всеми мыслимыми удобствами, новая иномарка, кредитные карточки и одежда из фирменных магазинов… Ничего этого Андрею, продолжай он оставаться на государственной оперативной работе, светить не могло. Взяток Акулов не брал, способностей к бизнесу, которым можно было бы обзавестись «на стороне», не имел. Давно усвоил, что относится к породе людей, которым надо работать за твёрдый оклад, а не заниматься предпринимательством, и хотел получать свой оклад именно в уголовном розыске, а не в службах безопасности частных коммерческих фирм или в конторе Дениса, куда при желании легко мог бы устроиться. Некоторые мужчины спокойно относятся к такому положению, когда их жены или подруги зарабатывают больше них самих, но Андрей на подобную роль согласиться не мог. Разорвать отношения с Машей, но остаться честным опером, которому ничего, кроме работы, не нужно? Наступить на горло собственной песне и уволиться, чтобы потом, как Денис, стучать кулаком по столу и орать: «Да таких отношений между коллегами, как в уголовке, нигде больше не встретишь! Имел я в… эти бабки! Знали бы, как хочется восстановиться…»? Уволиться несложно, и место денежное искать придётся не так уж и долго, но что будет с душой? Громкие слова? Может, и громкие: живут ведь люди и без милиции, даже те, кто в недалёком прошлом не мог себя представить вне системы, хотя и костерил её на каждом шагу. Живут и любят повторять, что уже не видят себя в прежнем качестве, демонстрируют нынешнее благополучие — нарочито и в то же время немного стесняясь; оказавшись в своём бывшем кабинете, садятся за бывший свой письменный стол — и поспешно освобождают место, когда входит новый сотрудник, молодой и ничем себя ещё на милицейском поприще не проявивший… Слушая разговоры о текущих делах, оживляются, когда могут сказать: «Мужики, в девяносто пятом году у нас была похожая ситуация. Мы тогда сделали так-то… А этот документ составляется следующим образом…» — и в то же время демонстративно отворачиваются или выходят перекурить, когда при них начинают обсуждать действительно серьёзные вопросы; со слегка болезненной улыбкой слушают, как кто-то другой, например, оставшийся в седле бывший напарник, рассказывает о громких, или прикольных эпизодах прошлых лет, в которых нынешний «гражданский» сыграл главную партию. Волгин побывал в шкуре «бывшего», три года провёл в «народном хозяйстве», заработал деньги и вернулся, чтобы снова пахать за нищенское подаяние, об увеличении которого сейчас даже говорить перестали. Военным и врачам с учителями регулярно что-то обещают, а про ментов — тишина, как будто хотят воплотить в жизнь старый анекдот про новобранца-гаишника, которого распекает начальник: «Ты почему третий месяц зарплату не получаешь? А ну, бегом в бухгалтерию!» — «Какая зарплата? Я думал: выдали пистолет, ксиву и жезл, а там крутись, как умеешь».
* * *
…Готовила Маша неважно, во всяком случае, значительно хуже Андрея, который имел явные способности к кулинарному делу. Будь у него побольше свободного времени, он занимался бы приготовлением пищи регулярно, благо и литературы по этой тематике, и самых разнообразных продуктов продаётся достаточно. Ужин, который она ему предложила, состоял из полуфабрикатов, приобретённых, правда, не в обычном универсаме, а в магазине для состоятельных покупателей. Далеко не всем адвокатам удаётся зарабатывать много и жить на широкую ногу, но Ермаковой везло. С самого начала она получила несколько прибыльных дел, а потом и клиентура соответствующая появилась, так что сейчас Маша могла выбирать, чем заниматься самостоятельно, а какие контракты переадресовать менее удачливым коллегам. Этическую сторону её профессии они ни разу не обсуждали, но Андрею хотелось верить, что она не практикует такие способы защиты, как подкуп свидетелей и судейских, поиск компромата для шантажа потерпевших, оплата нужного результата «независимым экспертам».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125