.
— Говорил, были хромые. А щас гладкие, аж лоснятся. Отъелись, отдохнули.
— Так я погляжу? — приподнялся Сотник.
— Ты наглядишь там… Вместе сходим.
— Как скажешь. Ты хозяин.
Они вышли.
— Та бьех го, феанни. Спасибо, госпожа. — Я оберрулся к Мак Кехте, стараясь поймать ее взгляд во тьме капюшона. — Та аглэ орм, шив' ни риэн. Я думал, ты не выдержишь.
Она промолчала. Дернула плечом, отвернулась. Обиделась, должно быть.
За что? Кто виноват, что дурная слава вперед имени бежит? Проливая кровь без меры, убивая направо и налево, к такому нужно быть готовым. Да и Сущий с ней. Пусть молчит. Может, уже умнеет?
Гелка сидела, уткнувшись носом в шитье. Она всегда так. Скажет что-нибудь, а потом мучается — не то ляпнула.
— Не переживай, белочка. Он не может ее судить. Ты можешь, но не будешь, я знаю. В этом и заключена подлинная справедливость.
Она кивнула. Будем думать, согласилась.
Теперь прикинем, сколько придется отдать ардану. Хотелось бы поменьше. А вот как выйдет? Они тут цены самоцветам не знают. Могут такую заломить — мало не покажется.
Вернулись Сотник с Метким.
Траппер бережно притворил за собой дверь. По его сияющей под маской напускного равнодушия физиономии я понял — кони не порченые.
— Добрые кони, — подтвердил Сотник. — Совсем не годящий — один. А нам четверо нужно.
— А я что говорил? — вмешался Меткий.
— Где ж добыл таких? — Мой спутник глянул пристально, как мировой судья. — Не в лесу же поймал?
— Да нет, — замялся траппер. — Проезжали тут одни — за харчи оставили.
— Военный народ?
— Ты откудова распознал?
— Я строевого коня сразу отличаю. Не купеческие лошадки. Прав я?
— Прав. Прав, глазастый!
— Так кто оставил-то? — Меня азарт начал разбирать: что ж он прямо не скажет, откуда лошади!
— Тебе не всё едино?
— Как же нам всё равно быть может? — развел руками Сотник. — Ты нам коней передаешь навроде кота в мешке. Мы не сегодня-завтра их старых хозяев повстречаем. Как докажем, что не конокрады?
— А это ваша уж беда — доказывать.
— Так мы можем и тебе их на память оставить. Хочешь — режь, а хочешь — так ешь.
— Ладно. Уломали. Настырные вы… Отряд тута проезжал. Вроде гвардейцы трегетренские. Поверх кольчуг накидки цвету…
— Коричневые?
— Ага, как лещина спелая. А на плече, вот тут, веревка крученая.
Петельщики? Неужто отряд Валлана? Тесен мир. Сколько живу, столько убеждаюсь.
— И называются они как-то мудрено… Мне ваш говорил, который в шапке с хвостом.
— Петельщики?
— О! Точно! Петельщики.
— А командиром у них лысый? Детина здоровенный — что поставить, что положить.
— Угу. — Ардан моментально погрустнел.—Он самый. Про него тоже Хвост много чего напел мне.
Буквально спиной я почувствовал, как напряглась Мак Кехта. Час от часу не легче! Стерпела упреки и оскорбления в свой адрес, а услышит про врага непримиримого — и откроется. Опять выручать надо, тему разговора менять. Да и давно пора. Дело-то к ночи. Договориться о цене — и спать.
— Понял я, Меткий, про кого ты говоришь. Видал их. Были на Красной Лошади. Давай лучше ближе к делу. Сколько возьмешь за коней?
— Дык я и сам к тому веду. Твой же дружок одноглазый завелся: «чьи кони, чьи кони»!
— Ну, выяснили, и Сущий с ними. Сколько просишь?
— Три. За каждого.
— Чего три-то? Камни, они разную цену имеют.
— Давай покажу.
— Ну, изволь, Меткий. Покажи.
Толстый палец с черным от старого ушиба ногтем завис над кучкой самоцветов. Сейчас выберет… Знать бы заранее, что в его лысую голову придет. Только б не смарагд… За него табун таких коней взять можно. Да не таких, а веселинских, ценящихся на торгах сверх всякой меры.
— О! Вот таких.
Траппер указал на жаргон. Слава Сущему! Не самый ценный камень. А наберется у меня дюжина жаргонов?
Быстро пересчитав, я озабоченно покачал головой:
— Не выходит. Десяток их всего. Давай чего добавлю…
— Ну, — обиженно протянул ардан. — А что у тебя еще есть?
— Всё перед тобой. Гляди, выбирай. — Меткий прищурился.
— Погоди, — вмешался Сотник. — Мы еще не про всё договорились. Потом заодно посчитаем.
— А чего вам еще надо? — нехотя оторвался от созерцания самоцветов Меткий.
— Насчет харчей как?
— С бабой поговорить надо. Муки совсем мало. Не перезимуем.
— Мясо есть? Копченое или вяленое?
— Много не дам.
— Да хоть совсем малость. До Лесогорья добраться.
— Ладно. Поищем…
— А тютюнника, часом, не наскребешь? — вдруг осенило меня. — Хоть полкисета.
Траппер сразу надулся:
— Вы там на своей Красной Лошади безголовые или безрукие? Хвост тоже курева просил. У вас там что, насобирать травы в лесу некому?
— Не цвел в этом году у нас тютюнник. Уж мне можешь поверить — все холмы излазил.
— Два камня за кисет.
Ох и прижимист ардан! Чистый паук-кровопийца. Это ж сколько заломил!
Заметив мои колебания, Меткий твердо произнес:
— Или так, или никак. Я вам не нанимался на полприиска тютюнник собирать. А ну как у меня кончится до будущего липоцвета? Чего ради мучаться?
Я почесал затылок. Взглянул на Сотника. Тот сидел с невозмутимым лицом, и было ясно, что, не договорюсь я насчет курева, слова в упрек не скажет. Но я-то понимал, каково ему. О затяжке с самого березозола мечтает.
— Годится, Меткий. Два аквамарина. Только не самых больших. Вот эти сгодятся?
Ардан посопел. Потом кивнул:
— Сгодятся.
— А к тем красненьким, что ты за коней выбрал, я вот еще два желтых добавлю. Они гелиодорами зовутся. И за харчи. Если дашь, конечно.
Меткий совсем размяк:
— Дам. Щас женке скажу, чтоб собрала.
— Погодь. — Сотник глянул на него снизу вверх. — Сбрую конскую сейчас принесешь? Или после, утром?
— Какую сбрую?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16