Собственно, речь о том, что упомянутый барон – мой бывший жених, и, хотя мы не были официально помолвлены, пять лет назад всё шло к нашей свадьбе. Он мне казался тогда мудрым государственным мужем, храбрым воином, тонким политиком…
– Постарайтесь покороче, – вставила слово Ута. – Нам действительно некогда.
– О, эти гонения, вечная погоня за неуловимой целью… Как я вас понимаю. – Мона Кулина даже закатила глаза, давая понять, что она даже завидует своей юной собеседнице. – Так вот, однажды на балу во Дворце, где Иероним и должен был представить меня Двору как свою невесту, на меня обратил внимание сам Государь, после чего, сами понимаете, ни о какой свадьбе между мной и бароном и речи быть не могло. Но всё дело в том, что наша связь с Иеронимом на этом не прекратилась. Мы встречались тайно в одном из его загородных поместий, и государь, конечно, об этом ничего не знал и до сих пор не знает, иначе моя опала не ограничилась бы ссылкой, а лежать бы моей голове в корзине палача.
– Это мне тоже не очень интересно, – сказала Ута, пытаясь подняться, но мона Кулина, бросилась к ней, схватила её за руку и с грохотом бухнулась на колени.
– Но как вы не понимаете, милочка моя: если император узнает об этом, то он прикажет казнить и меня, и барона.
– А мне-то какое до этого дело? – Франго ещё не пришёл, и Ута милостиво решила, что у неё ещё есть немного времени проявить терпение и послушать, что ещё скажет эта несчастная.
– Как вы не понимаете?! Если вам удастся пробиться в метрополию, то барон сделает всё, чтобы эта тайна не выплыла наружу. Убить вас ему едва ли удастся – с вами преданные слуги и, как я поняла, немало весьма достойных воинов. Ему не останется ничего, кроме как выполнить любое ваше желание, лишь бы вы не проболтались. У меня есть письма барона, которые его полностью изобличают. Я с радостью передам некоторые из них вам…
– А теперь объясните, зачем это мне надо. – Ута уже смутно догадывалась, к чему клонит опальная фаворитка.
– Не думала, что в наше жестокое время могут быть такие наивные девушки. – Мона Кулина улыбнулась, одновременно грустно и высокомерно. – Я ведь уже говорила, что страх разоблачения заставит барона выступить вашим защитником, а он до сих пор пользуется достаточным влиянием, чтобы навлечь Высочайший гнев на собственного племянника, которого, кстати, он и сам недолюбливает.
– А почему вы сами ему не пригрозите? – на всякий случай спросила Ута. Рецепт, победы, который предлагала собеседница, почему-то не казался ей слишком заманчивым.
– Во-первых, Иероним никогда не поверит, что я соглашусь подставить под топор собственную голову, а во-вторых, я теперь просто беззащитная женщина. Я и жива-то до сих пор, лишь потому, что меня охраняют имперские гвардейцы. – Она едва заметно вздохнула. – Другое дело – вы, милочка… Простите – Ваша Милость. Вы ничего не теряете от такого разоблачения, и, узнав, что вы владеете его тайной, барон будет не на шутку напуган.
– А вы не боитесь, что он мне откажет, и я переправлю императору его письма?
– О, нет. Не боюсь. Он не сможет вам отказать. Он, конечно, попытается от вас избавиться, но разве та опасность, которой вы подвергаете себя сейчас, страшнее? – Мона Кулина извлекла из складок своего платья два свитка, перевязанных цветными шёлковыми ленточками. – Только учтите, что с этого момента и моя жизнь находится в ваших руках. – Она протянула свитки, и Ута заметила, что её белые холёные пальцы слегка подрагивают. – И я прошу вас не убивать мою стражу, тогда я найду способ уговорить капитана, чтобы он забыл о вашем вторжении.
– Их никто не собирается убивать, – успокоила её Ута, принимая свитки. Она вдруг почувствовала, что ей нравится быть великодушной. – Как только мы уйдём, ваш лакей их выпустит.
– Не знаю, как вас благодарить… – Мона Кулина медленно поднялась с колен.
– А я вам ничего и не обещала.
Входная дверь с грохотом распахнулась, и Ута, оглянувшись, заметила стоящего на пороге запыхавшегося Айлона.
– Госпожа моя! – Он набрал воздуха. – Госпожа моя, он нас выследил. Он приближается.
– Кто – он?
– Надо уходить. Немедля! Командор сказал. – На одном дыхании выпалил Айлон и шагнул в комнату, освобождая проход.
– Что там? – спросила Ута встревожено, надеясь, впрочем, что Айлон запаниковал из-за какого-то пустяка.
– Кто-то приближается. Два отряда. А Тео и жрец говорят: магией от них несёт, – торопливо доложил Айлон и приблизился к Уте, явно обираясь схватить за руку свою госпожу и вытащить её из кресла, как тряпичную куклу. Ему явно было уже не до почтительности.
– Поторопитесь, милочка. Я, как никто другой заинтересована в том, чтобы вы уцелели… – влезла в разговор Мона Кулина, но Ута уже почти забыла о её существовании. Она сунула Айлону в руки свитки, что передала ей бывшая фаворитка императора, и была уже на пути к выходу.
Когда они с Айлоном торопливым шагом проходили мимо лакея, продолжавшего с невозмутимым видом стоять у входа, им вслед донеслось:
– И не вздумайте никого жалеть, милочка! Вас-то уж точно никто не пожалеет…

ГЛАВА 7

Среди предметов, сохранившихся со времён альвов, нередко встречаются украшения из белого и красного золота, изображающие странных крылатых тварей, слегка напоминающих кошек, но с непомерно длинными ушами. Возможно, такие звери действительно существовали, и альвы, оседлав их, летали, куда им вздумается. А длинные уши, возможно, служили вместо уздечки, чтобы управлять полётом.
«Учёные записки» Раима Драя, мага и чародея.


– Крук, перестань переминаться, и так еле слышно, – шёпотом потребовал Трелли и сам замер, вслушиваясь в гомон голосов, доносившихся со стороны вражеского лагеря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142