Наверное, к миру людей будет труднее привыкнуть, чем к призрачному миру – люди жестоки и коварны, люди угрюмы и насмешливы, их жизнь коротка, и они не слишком ей дорожат. Одни люди подчинили себе других, и они ненавидят даже друг друга… Вот и всё – остаётся найти двенадцать обрывков родины далёких предков, даже не зная, уцелели ли они, эти обрывки… Но последним уцелевшим альвам не выжить без надежды.
– Ты готов, Трелли? – спросил учитель. Мог бы и не спрашивать… Если речь идёт о предназначение, следует быть готовым всегда – сам же говорил, сам же учил, сам же повторял сотни раз…
– Да, учитель. – Наверное, таков обычай: задавать вопрос, ответ на который и так знаешь – если спросить больше не о чем…
– Возьми. Переоденешься, когда через болото пройдёшь. – Тоббо бросил ему под ноги свёрток с одеждой, человеческой одеждой. Значит, не зря Китт и ещё несколько охотников где-то пропадали несколько дней… Значит, кто-то из людей поплатился за то, что альвам понадобилась его одежда. А может быть, даже не один – нужно было выбирать, одежда должна быть впору, и посланцу альвов нельзя было выглядеть нищим бродягой – только благородным господином, путешествующим по своим делам или посланным за чем-то каким-то ещё более благородным господином…
Трелли развернул узел и обнаружил там рубаху из тонких стальных колец, лёгкий бронзовый нагрудник с выбитыми на нём скрещёнными стрелами, поддёвку из тонко выделанных беличьих шкур, серый кожаный плащ, не слишком стоптанные сапоги… Вот и всё. И никаких долгих прощаний. И никто не отвлёкся от повседневных дел, чтобы проводить в дальний путь своего героя…
– Держи. – Китт протянул ему свой меч в драгоценных ножнах, убранных серебром и изумрудами, настоящий древний клинок, который, может быть, помнит те времена, когда альвы ещё не покинули Кармелла. – Это тебе точно пригодится.
Трелли не мог представить себе вождя без этого меча, и чувствовалось, что Китт расстаётся с ним с большой неохотой.
– Бери, бери, – подбодрил Трелли учитель. – Только учти – альвийский меч бесполезен против альва. Если вдруг встретишь альва, и он окажется твоим врагом, оставь меч в ножнах. И вообще, старайся как можно реже им пользоваться. Не всякий путь к цели можно прорубить мечом.
– Разве альвы могут быт врагами друг другу? – спросил Трелли, поражённый последними словами учителя.
– Всё может быть, малыш…
Энна молча вручила ему котомку, полную мешочков и глиняных флаконов со снадобьями, спасающими от хворей и ран, молча погладила его по плечу и молча, не оглядываясь, ушла. Она вообще всё делала молча… Тоббо говорил, что однажды она поняла, что уже сказала всё, что могла сказать, и больше ей слова не нужны.
– Ты, если чего найдёшь, сразу сюда неси, – посоветовал ему вождь. – А то, чего доброго, половину найдёшь, а потом тебя кто-нибудь убьёт. Люди, они такие… С ними ухо востро надо. Чик – и все труды тогда насмарку.
Трелли вопросительно посмотрел на учителя.
– Поступай, как знаешь, – сказал Тоббо. – Тебе виднее. Теперь ты всё должен решать сам. Только сам.
Значит, закат предстоит встретить в пути, и, прежде чем стемнеет, надо преодолеть топь… Внезапно мелькнуло воспоминание – полузабытое ощущение холодного страха, как перед первым прикосновение к призрачному миру, предчувствие чего-то далёкого, чего-то неотвратимого…
– Страшно? – поинтересовался учитель, слегка нахмурившись.
– Да, – признался Трелли. – Но это пройдёт. Скоро.
– А ты бы попрощалась, что ли, с героем нашим, – обратился вождь к Лунне, которая потихоньку отошла в сторону, но девчонка только фыркнула и отвернулась. Золотой браслет, единственное её украшение, единственное её сокровище, позвякивал на тонком запястье, а на спине была написана недавняя обида…
– Учитель, а почему именно сейчас? – Трелли вовсе не надеялся оттянуть миг расставания, он действительно хотел знать: почему не вчера, почему не завтра?
– Зелёные холмы, белокаменный дворец, дивные птицы, журчание хрустальных рек… Помнишь?
– Да, учитель. Но откуда…
– И ты вернулся. Ты смог вернуться оттуда. Это было последним испытанием. Однажды ты преодолел страх, а сегодня справился с искушением. Значит, ты в силах попытаться сделать то, что должен. Время дорого, малыш, время дорого… Я должен тебя дождаться, а это будет нелегко. Я слишком стар, мальчик мой. Моей душе давно пора сменить одежды. Иди и не оглядывайся. Иди.
Несколько шагов, и под ногами хлюпает вязкая жижа. Там, впереди, местами придётся идти по пояс в грязи. И главное, чтобы заплечный мешок с одеждой человека остался сухим… Если сейчас оглянуться, то ещё будет видно остров, последняя земля, населённая альвами, и все, кто не занят иными делами, сейчас наверняка стоят на краю суши и смотрят ему вслед. Но оглядываться нельзя. Чем чаще оглядываешься, тем труднее идти вперёд…
– Трелли! Трелли! – звонкий голос раздался почти рядом. – Трелли, подожди. – Лунна, как была в длинном, до колен, платье, сплетённом из стеблей трав, догоняла его, расталкивая коленями болотную тину. – На, возьми. Возьми пожалуйста. – Она протянула ему браслет. – Пусть он у тебя будет. Только, когда вернёшься, отдай. Это я нашла.

ГЛАВА 14

«Лучший способ прославить собственную добродетель – творить побольше мерзостей, а потом удивить всех единственным, но ярким благородным поступком. Привычное быстро забывается, а удивительное долго хранится в памяти народной…»
Из завещания Орлона ди Литта, сокрушителя альвов.


– Госпожа, сегодня здесь как-то неспокойно. Может быть, нам стоит поберечься? – Айлон обратился к Уте со всей почтительностью, на которую был способен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142