Полицейский медленно повернул голову и посмотрел на «кадиллак» закуривая. В течение нескольких секунд картина, увиденная им, как бы проявлялась в сознании. Затем он потер глаза, нажал себе пальцем на подбородок и перекрестился, делая все это быстро и приближаясь к машине.
— Эй, — крикнул он, — какого черта!
Гроппер помахал ему лапой и нажал на акселератор. «Кадиллак» скользнул вперед, в ночную темноту Фридом-авеню.
— Ну что вы думаете, Хант? Где мы будем его искать? — спросил Мак-Грири, оборачиваясь к Ханту. — И уверены ли вы вообще, что эта собака жива и находится в Хиллсайде? Полгорода объехали. Хотя я вам и верю, но… Ладно, двинулись в полицейское управление, поговорю со своими ребятами…
Они молча добрались до пересечения Мейн-стрит и Фридом-авеню. Внезапно Хант сказал:
— У вас у всех, полицейских, такие забавные манеры или вы для центра города выбираете лучших?
Полицейский в центре перекрестка то подпрыгивал на месте, то вздевал руки вверх и смеялся коротким дробным смешком.
— Эй, Морфет, ты что, спятил? — крикнул Мак-Грири, выскакивая из машины.
Полицейский вздрогнул, словно через него пропустили ток.
— Господи, вы-то хоть по крайней мере человек, а не собака. А то я думал уже, что схожу с ума.
— Какая собака? Что собака?
— Можете меня уволить, сэр, но я только что видел в «кадиллаке» собаку.
— Ну и что?
— За рулем, сэр! Вы понимаете — за рулем! Сидит за рулем и управляет машиной!
— Какой породы? — крикнул Хант, вылезая из «шевроле».
— Породы? Гм… Ну конечно, бульдог! Да, сэр. Теперь я вспоминаю, конечно, бульдог. Он помахал мне лапой.
Хант посмотрел на лейтенанта, и тот кивнул головой, кивнул медленно и торжественно, словно подписывая государственный договор о дружбе.
— Послушайте, Морфет, — сказал Хант полицейскому, — так ведь вас, кажется, звать, а вы не обратили внимание на номерной знак?
— Нет, сэр, но это был черный «кадиллак». Это точно. Машина поехала вон туда, по Фридом-авеню.
— Спасибо, Морфет, и забудьте обо всем этом, если не хотите, чтобы над вами смеялся весь Хиллсайд. Это была всего-навсего дрессированная собака, а вы подняли панику.
— Спасибо, сэр.
Они нашли машину в самом конце Фридом-авеню. «Кадиллак» стоял у тротуара. Ключа в замке зажигания не было. Хант открыл дверцу и несколько раз шумно вдохнул воздух.
— Можно и не искать на сиденье волосков, лейтенант. Здесь только что сидела собака, я чувствую запах.
— Похоже, что вы правы, Хант. Обождите, сейчас я свяжусь по радио из нашей машины с полицией, пусть они выяснят, кому принадлежит «кадиллак».
Хант огляделся. Улица была пуста. Черной громадой распластался Первый Хиллсайдский городской банк.
Он тихо свистнул и прислушался. Никто не отозвался, только сзади послышались шаги Мак-Грири. Он подошел к Ханту и прошептал:
— Вы знаете, чей это «кадиллак»? Он принадлежит некоему Найфу, правой руке Джека Спарка.
Когда лейтенант произнес имя Спарка, в голосе его было почтения куда больше, чем если бы он произнес имя губернатора штата или даже президента.
— Спарка? — переспросил Хант.
— Да, Спарка, самого Спарка. Но нет, Гроппер не у них, иначе они не дали бы ему раскатывать по Хиллсайду. Он просто угнал машину.
— Вполне может быть, что Гроппер все-таки прятался где-то около дома Бакстера и воспользовался машиной, когда ее владелец тоже пожаловал туда.
— Вы прирожденный детектив, мистер Хант. Но связываться со Спарком… Господи, теперь мне понятно, кто был ночью у Джеффи и зачем они туда пожаловали! Они тоже ищут Гроппера! Да, сэр, клянусь любовью к закону!
Лейтенант Мак-Грири задумался. Он внезапно ощутил прилив отчаянной храбрости. Долго ли вообще будет терпеть страна засилье американской мафии? Хватит! Должны же найтись люди, которые смело станут на защиту законности и порядка. И это будет он, Мак-Грири.
— Обождите, Хант, — сказал он. — Я должен снова связаться с участком, а потом поищем собаку…
17. Адрес в телефонной книжке
Гроппер спал, сжавшись в комок, и вздрагивал во сне. Ему было холодно и снились сны. Ему снилось, как он привозит в Риверглейд Фидо и небрежно говорит старому Джейкобу:
— Это Фидо, моя жена.
— Да, сэр, но…
— Уверяю, она лучше многих дам, которые бывали здесь в Риверглейде.
— Да, сэр, но что скажут люди?
— Они скажут, что у Гроппера редкостная жена, с веселым игривым характером, со стройной фигурой, с шелковистой шерстью.
— С шерстью, сэр?
— Ну какая разница, Джейкоб? Пускай будет с шелковистыми волосами, если неприлично сказать о жене, что у нее прекрасная шерсть. Пришли-ка мне теперь Мередита. Мы должны разослать приглашения на свадьбу.
— Да, сэр, но ведь полагается пригласить родственников и друзей новобрачной…
— Ах, Джейкоб, Джейкоб, вечно ты суешь нос не в свои дела. Что здесь особенного? Пригласим на свадьбу десяток-другой собак. По крайней мере веселей будет. Что же касается беседы, то, уверяю, она мало чем будет отличаться от обычной светской болтовни.
— Но другие гости?
— Они будут в восторге. Фрэнк Гроппер может жениться на канарейке, на ящерице, на щуке, и, уверяю, все будут относиться к ней с величайшим почтением. В этом весь смысл цивилизации. Деньги заменяют ум, красоту, благородство. Почему же они не могут заменять недостающую прямую походку?
— Иисус Христос, спаситель наш!
— Что такое, в чем дело, Джейкоб?
— Вы… вы…
— Что я, собака? А ты что, сразу не заметил?
— Вы… вы… бульдог… Боже правый и милосердный!
— Ну хватит, Джейкоб, это начинает мне надоедать.
Он бросается на старика и сжимает челюсти у него на горле. Человеческие кости хрустят совсем по-особенному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39