Доложил бы и спокой
но ждал приказа: может быть, его послали бы вдогонку за беглецом, может быт
ь, приказали бы не отвлекаться от задания. А теперь его захлестывал ужас. О
н знал, что во что бы то ни стало нужно доложить Мозгу о случившемся, что вс
е равно раньше или позже Мозг узнает о беглеце, не он, так другие доложат е
му, но мысль о том, что он совершил ошибку, что Мозг будет недоволен им, что о
н, может быть, обратит на него свой гнев, парализовала его. Его разрядят, ег
о обязательно разрядят, он впадет в вечное небытие. Мысль эта была невыно
сима. Она была так тяжела, так огромна, что одна заполнила его сознание, за
клинила его мозг, выплеснулась, казалось, наружу.
Он стоял и молча смотрел на двух пришельцев, не видя их.
Ц Сейчас его вернут, Ц сказал Марков.
Ц Бедный Володя, Ц покачал головой Надеждин, Ц я его понимаю.
Ц Ему некуда деться.
Ц Он очень тяжело переносил заточение.
Ц Ты думаешь, они с ним ничего не сделают? Ц спросил Марков.
Ц Будем надеяться, просто вернут его. Они настолько безучастны ко всему
на свете, что вряд ли они будут мстить или наказывать.
Ц Хорошо бы все обернулось так… Но смотри…
Ц Ты о чем?
Ц Посмотри на нашего… Тебе не кажется, что он сегодня не похож на себя?
Ц В чем?
Ц Стоит, ничего не делает. Такое впечатление, что Володя задал ему задачу
.
Двести семьдесят четвертый вдруг спросил:
Ц Он… придет?
Ц Он заговорил! Ц воскликнул Марков. Ц Он говорит!
Ц Подожди, Ц отмахнулся Надеждин, Ц он же спрашивает. Ц Он повернул г
олову и сказал роботу: Ц Он придет.
Ц Я… ждать, Ц проскрипел робот.
Ц Мы тоже ждем, Ц кивнул Надеждин.
«Странно, Ц думал Надеждин, Ц все это довольно странно. Он спрашивает у
нас. Не мы у него, а он у нас».
Ц Вы говорите теперь на нашем языке? Ц спросил он.
Ц Да, Ц сказал робот.
Ц Для чего вы нас здесь держите взаперти? Ц выкрикнул Марков. Ц Мы хоти
м вернуться на корабль, понимаете?
Ц Ждать, Ц пробормотал робот и повторил: Ц Ждать…
«Странно», Ц еще раз подумал Надеждин и усмехнулся. Какое в сущности нео
пределенное слово «странно». Как будто все остальное было не странным. О
н почувствовал, что находится между двух зеркал: каждое отражается в дру
гом и отображения уходят в дымку бесконечности. И в каждом он, думающий о с
мысле слова «странность»…


* * *

Густов ничего не понимал. Он запыхался, ему не хватало воздуха, и едкий пот
стекал по лбу, попадал в глаза, жег их. Он же отошел от круглого здания их тю
рьмы максимум на двести или триста метров, пускай на четыреста, а они проб
ежали уже добрых два, а то и три километра.
Одинаковые дома без окон, с гладкими стенами, в которых отражалось солнц
е, одинаковые роботы, которые изредка встречались им и которые не обраща
ли на них ни малейшего внимания, тень от его проводника, прыгавшая перед н
им и от которой он боялся отстать, негодующее буханье сердца и страх задо
хнуться. Куда они дели воздух? Он никак не может наполнить легкие. Куда его
ведут? Он ничего не понимал. Он остановился. Робот тоже остановился. Да, у н
их же есть и задняя пара глаз, он совсем забыл о них.
Робот сделал знак рукой, но Густов лишь покачал головой. У него просто не б
ыло сил сделать хотя бы еще один шаг. Да и куда его тащили? Зачем? Что это все
значило?
Круглая светящаяся камера, из которой он зачем-то так нелепо удрал, уже ка
залась ему родным домом. Там были товарищи. Когда они были рядом, все было
не так страшно. Они были вместе, весь маленький экипаж «Сызрани», и все дол
жно было так или иначе образоваться. Даже когда робот схватил Сашку за ру
ку, он был уверен, что все кончится хорошо. Они были вместе… Зачем, зачем он
уподобился крысе, которая сумела выскочить из мышеловки. Чушь, крыса мож
ет хоть метнуться в подпол, в подвал, спрятаться, оказаться среди сородич
ей, а он?
Робот внезапно втолкнул его в один из сараев. Внутри было темно. Он остано
вился. Он ничего не видел после яркого оранжевого света улицы. Он почувст
вовал прикосновение руки к спине. Робот подталкивал его, но он ничего не в
идел. Темнота была враждебной, она пугала его. Ему казалось, что впереди пр
овал, что, сделай он еще шаг, он рухнет куда-то в какой-то бездонный колодец
.
Робот настойчиво подталкивал его, но он не мог заставить себя идти. Казал
ось, что провожатый понял, в чем дело, потому что Густов почувствовал, как
холодные металлические руки приподняли его, прижали к телу.
«Сколько лет меня не носили на руках!» Ц промелькнула у него дурацкая мы
сль. Мать рассказывала ему, что маленький он ни за что не желал ходить, он т
ребовал, чтобы она несла его на руках. Он называл это «ючки». А если на «ючк
и» его не брали, он демонстративно садился на землю и ревел. Он был плаксив
ым ребенком.
Он цеплялся за эти далекие земные воспоминания, они были в тысячи раз реа
льнее и ближе, чем путешествие на руках чудовищного робота в густой темн
оте. Ему всегда было неприятно представлять себя визжащим и сопливым реб
енком, капризным и упрямым, и он ловил себя на том, что сердился на мать, ког
да она рассказывала ему о его ранних годах, но сейчас картина малыша, разм
азывающего кулачками слезы по лицу, была невыразимо приятна.
Он почувствовал, что робот остановился, осторожно опустил его на что-то т
вердое Ц на пол, наверное.
Боже, как безумен он был, как прекрасна была их круглая тюрьма, светлая, пр
осторная, круглая тюрьма, в которой были товарищи, в которой они могли вид
еть друг друга, разговаривать друг с другом, черпать друг в друге силы и на
дежды!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97