Погубить такой мир… Погубить Нову Ц его детище, его любовь. Нову Ц модел
ь лучшего мира. Модель нового мира…
Ему не было жалко людей. Ни сотрудников, ни слепков. Он не был жесток, прост
о он не воспринимал их как отдельных индивидуумов. Они были кирпичиками,
из которых он построил Нову. Не больше. Он понял бы, если бы ему сказали, нап
ример, что доктор Салливан не хочет умирать. Но понял бы абстрактно, как по
нимают абстрактную формулу. Он просто не ассоциировал чужие чувства со с
воими. Разные величины. Чувства кирпичиков и чувства гения.
Он не желал никому зла, не хотел никому причинять страданий. Он просто хот
ел строить мир так, как хотелось это ему, его гению.
Ему было бесконечно жаль себя. Столько потратить сил и бросить все. Чтобы
потом начать снова. Что ж, таков удел всех гениев. Они ведут за собой мир, да
вая ему новые нормы и новую мораль, но рано или поздно должны уйти.
Он подумал о смерти, о том, что операция замены не решает всего, что старее
т не только тело, но и мозг. Да, он научился воздействовать на гипоталимус,
но старение стоглаво… Пока он не найдет подлинного бессмертия, он будет
знать, что не исполнил своей миссии.
Доктор Грейсон посмотрел на часы. Надо было вставать. Идти. Лететь. Жить. Р
аботать. Нести бремя. Без славы, без изумленных возгласов толпы, без жалки
х ничтожеств, из которых строит свои коралловые рифы наука. Самому. Одном
у. Потому что в нем было все и никто ему не был нужен.
Доктор Халперн смотрел, как тянулись через площадь люди и слепки. Слепки
брели отдельно, подгоняемые покровительницами и стражниками.
Сначала дать газ, потом взрывчатку… Никто в мире, наверное, не знает, что о
н, доктор Халперн, работал здесь. И не узнает. Даже доктор Грейсон. И до порт
а он не доберется. И в самолет не сядет, уж он об этом позаботится. Он ощутил
в кармане тяжесть пистолета. Посмотрим, кто умней…
Откуда-то издалека донесся рокот самолетных двигателей. «Неужели же Гре
йсон? Ц вздрогнул Халперн. Ц Нет, не может быть. Он же здесь. Но кто же там,
на аэродроме? Все же вызваны сюда».
Рокот усилился, и Халперн уже знал, что это не Грейсон, и не их самолет, что
случилось нечто такое, чего боялся доктор Грейсон. Он опоздал. Не рассчит
ал гений. Ошибся. Это он, Халперн, предупредил взрыв. Воспрепятствовал дья
вольскому плану… Бежать или остаться? Может быть, схватить Грейсона? Чел
овек, который вынужден был под угрозой работать на хозяина Новы, но в реша
ющий момент спас людей и слепков и помешал бегству чудовища…
Первый самолет начал поворачивать двигатели, и столбы пламени ударили в
низ, к земле. На мгновение самолет повис в воздухе, а потом начал опускатьс
я. Коснулся земли, и тут же из него начали выскакивать люди.
Заика боязливо отняла пальцы от ушей. Грохот стих, но появился второй сам
олет.
Рев, толкотня, кто-то бежит, кричит, падает… Она сжалась.
Спрятаться. Стать маленькой. Она закрыла глаза и вдруг сквозь шум услыша
ла голос:
Ц Заика!
Голос мог принадлежать только одному человеку. Может быть, не открывать
глаза, и тогда голос еще раз назовет ее имя? Но голос больше не звучал.
Он дотронулся до ее щеки пальцем, провел по ней, и она, не открывая глаз, при
жалась к его груди.
Это был один из самых трогательных кадров в передаче «Люди и слепки», пок
азанной «Оком».




1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55