Так или иначе, Тамара прилетала из Швейцарии не столько помолодевшая, сколько опухшая, с информационными процессами под навощенной кожей, силящимися повернуть биологическое время вспять и образующими как бы подобие подкожного мозга. Теперь же, несмотря на недавно принятый курс и еще заметные уплотнения на увеличенном лице, она светилась жизнью и буквально вспыхивала улыбкой, на которую даже недовольный патологоанатом, обходивший стороной чужую команду, отвечал желтоватым оскалом. Даже двое родственников в черном – сыновья либо братья женщины на цинковом столе, долговязые и лысоватые, как два костлявых колена, удерживаемые секретаршей поодаль от дверей в разделочную, – даже они невольно расплывались и слабо мерцали с ветхого диванчика, к которому то и дело подступали рабочие, чтобы вынести его на помойку, но не решались взять вместе с мебелью непредусмотренный груз.
«Ей и мертвый улыбнется», – говорил про новую хозяйку бывший владелец «Гранита», постаревший мужчина в шкиперской бородке, некогда соблазнявший Крылова творческими перспективами бандитских некрополей; Тамара, ценя разветвленные связи в трех районных администрациях, оставила его при деле младшим компаньоном. Мертвые не мертвые (гримеры в «Граните», кстати, были превосходны и умели придать замороженным ртам нежный, как перышко, мечтательный изгиб), но от родственников, понесших утрату, Тамара умудрялась добиться радости, применяя методы едва ли не насильственные. За время реорганизации фирмы Крылов навидался этих родственных улыбок: неуверенных, расшибленных, проступавших будто пятна крови сквозь медицинские повязки, – но и самых обычных, житейских. Он наблюдал, как в заплаканных женских глазах, похожих на залитые водою пепельницы, вдруг начинало светиться благодарное безумие; видел, как всхлипывали и кланялись, свешивая медали, крепкие на вид пенсионеры, как прошибало их уведомление о бесплатных гробовых обивках и льготах на катафалки.
Тамара и правда делала для клиентов гораздо больше, чем требовала конкуренция – кстати, весьма условная. Бизнес ей достался как по волшебству – то есть так, как обычно достается бизнес кругу персон, допущенных к тому или иному начальственному телу – вполне еще живому и прекрасно одетому, испускающему энергию власти похожим на бутоньерку шелковым пупком. Криминальные структуры не успели охнуть, как едва ли не во всех городских больницах, имевших при себе, естественно, морги, образовались представительства «Гранита» – скромные офисы, скорее даже киоски, предлагавшие самые привычные, десятилетиями не менявшие дизайна похоронные товары: траурные венки искусственной хвои, сплетенные будто из кошачьих хвостов, гробы, обитые ситцем, с кружевами точно на ночных рубашках, носовые платки и вафельные полотенца, восходящие своей убогостью едва ли не к быту послевоенных сороковых. У криминальных структур, справедливо полагавших похороны частью своего производственного цикла, возникли по этому поводу вопросы – но все закончилось, даже не начавшись, братки внезапно сделали вид, что их не существует.
А у Тамары, бывшей до этого стандартным участником стандартной деловой активности (загородное строительство, торговля стройматериалами, интернет-магазин кредитов и ценных бумаг), вдруг образовалась индивидуальность, которой от нее никто не ожидал.
– Я враг смерти, – заявила она в интервью рифейской вкладке русского «COSMO».– Я не желаю, чтобы смерть выходила за свои естественные рамки. Те, кто хоронят близких, живы. Мы работаем, чтобы нашим клиентам было хорошо.
– Что вы ответите людям, которые называют вас кощунствующей сукой? – поинтересовалась корреспондентка всех рифейских глянцевых изданий, крупная девушка с прической как цветок репейника, известная читателям под нежным именем Аленка.
– Я их пошлю куда подальше, – ответила Тамара в Аленкином стиле. – Во всем мире у людей два дорогостоящих события: свадьбы и похороны. Самые большие деньги люди платят за ощущения. Эти ощущения должны быть позитивными. Мы – фирма ритуальных услуг и всего лишь улучшаем то, что существует всегда и везде.
Последнее утверждение, однако, не соответствовало действительности. Тамара будоражила рифейскую столицу именно тем, что меняла форматы события, которое рано или поздно приходилось оплачивать каждой семье. Она в одиночку покушалась на тот рутинный способ расставания с мертвыми, что выработался кое-как у всех современных горожан: способ убогий, но предоставляющий правила, которым можно было просто следовать и чувствовать себя исполняющим последний долг. Никто не дерзал модернизировать индустрию, где весь реквизит, дорогостоящий или дешевый, сплошь состоял из китча. Ни в какой другой человеческой сфере не могла бы удержаться вся эта восковая цветастость, эта припомаженность и позлащенность – словом, мещанская лавочка, испытавшая в России сильное влияние тюремного искусства. Люди продвинутые, более нигде бы не потерпевшие крашеных цветиков и пухлого атласа, здесь безропотно были как все – ощущая неуместность не только личного вкуса, но, по большому счету, и собственного скорбного присутствия. Здесь соглашались на общепринятое, лишь бы ничего не выдумывать самим – потому что выдумать что-то улучшающее ситуацию потери близкого человека было невозможно. Любое проявление самостоятельности означало почти непомерную ответственность. Слишком темна была область, где приходилось совершать некие земные действия, слишком сильную боль причиняли самые мысли чего-то недодать покойнику – в котором страшнее неподвижности и бездыханности было отсутствие желаний, каких бы то ни было требований после того, как пришлось исполнить тяжелую работу, а именно – умереть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171