Как он ржал. «Бригадир»! Сам ты бригадир, кричал. Мы все, говорил, бригадиры. Каждый сам себе бригадир. Но вид делал, что секретность блюдет, не раскрывается перед пацаном. А может, и не делал вид, может, так на самом деле и есть. Начиналось-то все с ерунды, пацаны траву покупали-продавали, а Димка их пас, охранял, контролировал. Потом разборки пошли, теперь вот с кавказцами этими — чистая мокруха.
Слово «мокруха» Качу не нравилось. Некрасиво, в натуре. От таких слов на Димку веяло тюремной заплесневелой сыростью, и он сразу вспоминал кадры из фильма «Однажды в Америке», представляя себя в красивом дорогом костюме! Элегантный, интеллигентный, он вскидывает руку с револьвером. А мокруха — это когда пьяные вонючие мужики друг друга топорами за бутылку водки мочат.
Но Моня — темный, ох темный. Хотя жаловаться грех.
— Вон, — кивнул головой Моня, — видишь?
Кач напряженно вглядывался вперед, не понимая, кого Моня имеет в виду.
— А, эта баба, что ли?
— Точно.
Димка стал тормозить, но Моня спихнул сапогом его ногу с педали тормоза.
— Жми давай.
— Куда, блин, жать-то?
— Собьешь ее. И так, чтобы вглухую. Понял? Ну, ладно, тормозни чуток, чтобы ее не спугнуть, а потом — сразу в лоб.
— Пошел ты на хуй! — не удержался Димка. — Не могу я! Ты чего, опух, блин? Раньше надо было.
— Что ты сказал? — глаза Мони налились чернотой. — Что ты, сучонок, порешь? Вперед!!!
Он заорал так, что Димка инстинктивно дал по газам, джип рванул прямо на тетку, которая и не думала отходить в сторону, словно спала на ходу.
Димка понял, что сейчас разнесет торчащей впереди рамой лебедки ее симпатичное, хотя и немолодое уже лицо, и крутанул руль. Он отчетливо видел глаза. Глаза женщины, которые вдруг расширились, словно до нее наконец дошло, что происходит. В эту секунду рука Мони накрыла его ладонь на баранке. «Ну и сила у этого наркота», — в очередной раз успел удивиться Кач, пока Моня рвал руль на себя.
Джип резко вильнул и ударил растерянно стоящую женщину дугами лебедки. С такой скоростью езда по городу разрешена. Километров пятьдесят в час. Тело летело долго, неожиданно долго. В полете оно ударилось о фонарный столб и сползло, обернувшись вокруг него свитком грязного белья.
* * *
Раиса Волкова смотрела в сторону улицы Типанова. Неизвестный, позвонивший утром, сказал, что поедет оттуда, что у него мало времени и он только успеет передать ей письмо от Аркадия. Последнее письмо, где он все объясняет. Она обернулась на шум сбоку и увидела за несущимся на нее лобовым стеклом огромной черной машины детское лицо. Совсем детское. Глаза парня были широко открыты, изо рта рвались слова, которых Раиса не могла слышать. Интересно, что он кричит? Об этом она и думала, когда ноги ее уже оторвались от земли и небо стало крутиться перед глазами как в глазке старинной детской игрушки калейдоскопа.
* * *
Калмыков не поехал на фирму. Нечего ему сегодня там делать. Все уже сделано. В лучшем виде.
А к фирме у Калмыкова вообще пропал интерес. Ему куда больше нравилось сидеть в новом офисе «Краба» — своего творения, созданного, можно сказать, с нуля, с эскиза. Никто не верил в успех, все считали это пустой тратой денег. И каких денег! В копеечку влетели не только ремонт старого Дома культуры, но и взятки, которые пришлось раздавать целых полгода. Он, конечно, ввел эту статью расхода в свою личную смету, но не предполагал, что запланированная сумма увеличится в процессе работы чуть ли не десятикратно.
Всего-то делов, казалось, — открыть ночной клуб. Но Калмыкову нужен был не просто клуб, а такой, чтобы подмял под себя все остальные, пока еще немногочисленные в Питере, но процветающие.
Дядя помог. Без Дяди все было бы гораздо сложнее. Правда, Дядя со своими тараканами в голове.
Общаться с ним было Калмыкову всегда тяжело. Не страшно, нет, хотя Дяде стоило только пальцем шевельнуть — и летели головы людей, которые по рангу были несравнимо выше Юрия Федоровича, да и по уровню личной охраны тоже. Впрочем, что такое для профессионального киллера личная охрана? Это только от хулиганов она может защитить да вес в глазах масс-медиа придает. Поп-звездам вот нужна такая личная охрана — от девок сумасшедших защищать. А серьезного человека, ежели решат замочить, замочат, какая бы охрана у него ни была. Вспомнить только Кеннеди и остальных. Ну, какой телохранитель спасет от винтовки с лазерным прицелом, которая бьет на километр и больше?
В Питере, если возникала такая необходимость, до лазерных игрушек дело обычно не доходило. Все проще было. Выпустят в машину рожок из «калаша» — какая тут охрана.
Нет, не боялся Калмыков Дяди. Просто от него веяло такой унылой серостью и старорежимной закваской, что Юрия Федоровича, человека вполне современного, порой подташнивало от общения с ним.
Поколение стариков, настоящих, по выражению Калмыкова, «исконно-посконных» воров в законе, уходило в небытие. А вместе с ним уходили и древние воровские законы. Так называемые авторитеты теперь в открытую разъезжали по городу на шикарных «мерседесах», строили роскошные особняки, становились директорами фирм и предприятий, заседали в Государственной Думе.
Калмыков считал все это совершенно естественным. Богатство и власть нужно защищать, и делать это можно по-разному. При советской власти, например, приходилось свои богатства скрывать. Заправилы преступного мира, или просто богатые барыги, не имели ни машин, ни приличных квартир, носили дешевые советские костюмчики и плащики, стараясь ничем не выделяться из общей массы нищих сограждан. Это, конечно, срабатывало. Только смысла в таком существовании Калмыков не видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111