— Бежим! — Он подхватил Куза за плечи, и тот громко застонал. — Бежим, блин, Настя! — Димка выхватил у нее чемодан и кинулся к машине Калмыкова. Куза он почти нес на себе.
Настя очнулась от столбняка и рванулась следом за ними, услышав сзади еще один выстрел. Но свиста пули слышно не было, видимо, стреляли не в них.
Димка буквально швырнул обмякшего у него на руках Куза на заднее сиденье «вольво», сам прыгнул за руль, распахнул дверцу перед Настей. Он уже завел мотор, когда заднее стекло машины разлетелось от настигшей их пули.
Не оборачиваясь на выстрелы, Димка рванул вперед.
— Пристегнись, — сквозь зубы процедил он.
Машина прыгала, взлетала на ухабах, тряслась, проносясь по толстым корням старых деревьев, которые и не подозревали, что уже выписана и оформлена лицензия на их уничтожение.
Настя обернулась. Погони не было.
— Сейчас выходим на трассу, тачку бросим. В город на этом гробу опасно въезжать, — говорил Димка. — Там КПП на въездах. Один бы я, может, проскочил, а с раненым, с баксами, без документов, блин, не отмажемся.
Въехав в курортную зону, Димка остановил машину, загнав ее в лес. Пиджак Куза пришлось выбросить, Димка дал ему свою спортивную легкую куртку.
— Держись, дружище, держись. Если доберемся до дома, будет тебе домашний личный врач, с такими бабками вылечат тебя, будешь еще лучше, чем раньше.
Куз плохо соображал. Ослабев от потери крови, он был на грани обморока и действовал механически. Вернее, не действовал, а безропотно позволял себя тащить, заталкивать куда-то, машинально переставлял ноги, когда его полунесли-полутолкали. Временами он впадал в забытье, почти не представляя, что с ним происходит. Вроде трясутся они в какой-то машине, шум вокруг, гам, кто-то громко говорит, кричит.
По ступеням Настиного подъезда Димка уже нес Куза на себе.
Когда Настя открывала дверь, Димка услышал громкий собачий лай и, прислонив Куза к стене, резко обернулся, сунув руку за пазуху, где был спрятан пистолет.
— Все, Димочка, все, — сказала Настя. — Успокойся. Это дог Николая Егоровича. В соседней квартире. Когда хозяина дома нет, он иногда голос подает.
* * *
Николай Егорович вернулся домой поздно. Много времени ушло на расспросы Инвалида. Он остался цел и невредим, хотя пульки у Димки были тяжелыми, успел даже пару раз пальнуть в отъезжающую машину. Не хотел говорить, сука, но Дядя, как звали Николая Егоровича близкие знакомые, умел развязывать языки. Он оставил его там, на лесопилке. Затащил в домик Рыбу, Винта и этого доходягу, от которого после его расспросов осталось мокрое место. Поджег домик и, не оборачивась, отправился пешком через лес. На электричку. Он не любил лишний понт. А на Настю у него давно были свои виды.
* * *
— Ну что, довольна? — спросил Димка.
— Не знаю.
— И я не знаю. Но хоть деньги теперь есть, проживем.
Настя пристально смотрела на него. Потом спросила:
— Проживем вместе?
Димка отошел к окну.
— Хочешь, Настя, я скажу тебе то, чего Моня недоговорил?
— Не надо. Хватит гадостей. Не говори ничего. Я так устала. Как дальше жить-то?
Она помолчала. Потом, странно посмотрев на Димку, сказала:
— А у наших ведь в этом году экзамены.
И сколько печали было в ее голосе.
— Какие экзамены? — не понял Димка.
— Выпускные. И вступительные. Мама так хотела, чтобы я поступила в институт.
— Не волнуйся. У тебя сегодня уже был один экзамен. А у дружков твоих может никогда и не будет. Так и останутся неучами.
Резкий телефонный звонок заставил их вздрогнуть.
— Алло, — Настя говорила ровным голосом, и Димка подумал, как быстро она меняет интонации. От детской грусти переходит к взрослой жесткости...
— Кто? Рома? Какой еще Рома?
— Настя, привет! Я никак не могу до тебя дозвониться. Слушай, я тут денег немного заработал, может, сходим куда-нибудь? В клуб? Или в кино? А хочешь — в ресторан?
— Рома... Рома... А-а, вспомнила.
Ну, конечно, молодой мажор, с которым она познакомилась как-то ночью. Он вдруг показался ей совсем ребенком, будто из детского садика. И все ее одноклассники, ровесники — тоже такие.
— Нет, Рома. Не пойду я с тобой. Я уезжаю.
— Извини. Надолго?
— Навсегда.
Настя повесила трубку.
— Кто это? — спросил Димка.
— Один из тех, кто не сдал экзамен.
Димка бросил быстрый взгляд на диван, где спал Куз. Целый вечер с ним занимался Димкин знакомый, студент военно-медицинской академии. Слава Богу, Димка застал его дома по чистой случайности. В самоволке был парень. Он долго возился с журналистом и сказал, что сейчас опасность уже миновала. Отлежится. Денег ему дали, уехал довольный. Димке бы его заботы. Как жить? Он выглянул на улицу.
Сентябрьская ветреная ночь вымела последние воспоминания о светлом питерском лете. Но, несмотря на поздний час, Димка увидел на улице довольно много людей. Компания подростков, покуривая, сидела на низком заборчике, опоясывающем здание детского сада. Мимо дома прошли трое здоровяков в кожанках, с бритыми затылками, сосредоточенно и быстро, размахивая на ходу руками. Рванул с места черный шестисотый «мерс», унося куда-то в ночь высокого, совсем молодого парня в пиджаке с широкими плечами. Две пьяные девушки, громко матерясь, шатаясь, вышли из подъезда и пытались догнать здоровяков в кожанках, направлявшихся в сторону гостиницы «Прибалтийская». Жизнь города шла своим чередом. Как жить?
— Как все, — сказал Димка. — Как все.
Вдруг Настя вспомнила о своей подружке Глаше. И ей страшно захотелось ее увидеть, поболтать о том, о сем, словно ничего и не было, словно все это страшный сон. Вспомнила, как они последний раз в клуб ходили, напились. Так давно это было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111