— Давай-ка еще...
— Ну, давай. Ты только не налегай все-таки с такой скоростью-то...
— Кто бы говорил...
Они выпили еще по одной.
— Так вот. Самое страшное, когда нам, молодым...
— Не надо, Дима, «нам, молодым»! Я сам себя, может, ощущаю сейчас не на сорок, а на двадцать пять... И когда мне было двадцать пять, я презирал точно так же, как и теперь презираю, людей, которые не могли и не могут себя занять делом. Не могли найти в этом огромном... — Куз обвел руками кухню, — огромном и чудном, в общем-то, мире...
— Вы, по-моему, опьянели, Марк Аронович, — не без подкола заметил Димка.
— Да! И что с того? Не перебивай... В этом огромном мире... точки приложения для своих сил... Сил-то каждому немало отмерено, просто многие... ну большинство, не хотят ими пользоваться. Согласен?
— В принципе согласен.
— Молодец. И поэтому, когда я видел, как Настя опускается, в смысле полной потери интереса к жизни, я все думал, чем бы ее заинтересовать... Правильно?
— Точно! Молодец!
— Вот. Надо иметь смысл... — Марк начинал путаться. — Давай-ка еще махнем, а то я нить теряю...
После паузы он посмотрел Димке в глаза:
— А ты-то, Дима, ты-то сам, что планируешь?
— Ну, Марк, ты даешь... Сам же нам магазин подкинул, а теперь — «что планируешь?» Пахать. Только пахать. Тут разборок предстоит столько, сколько ты и не представляешь. Ты, Марк, извини, конечно, не современный человек. Факт?
— Ну, допустим.
— Вот. Ты и не знаешь, какие сейчас начнутся вокруг этого магазина разборки. Люди Турка, думаешь, нас оставят в покое? Да ни фига! Вот увидишь, будет и война еще, и затишья... В общем, жизнь насыщенная пойдет.
Он увидел, что Марк его не слушает. Тот сидел, задумавшись о чем-то своем, постукивая пальцами по столу.
— Ты чего? Эй! Слышишь, что я говорю-то?
— Слышу, слышу. Завидую я вам...
— В смысле?
— В прямом. Столько сейчас возможностей... Вы в свои семнадцать уже можете настоящей жизнью жить. Не то что наше поколение... Мы знаешь в какой жопе жили? У-у-у, тебе даже представить это трудно... А сейчас...
— А как Настя сегодня-то... А? — сказал Димка с улыбкой. — Как она выдала? Я даже не ожидал. Как в кино...
Марк усмехнулся:
— Не говори...
Он вспомнил, как Настя шла на напыжившегося пьяного Верзилу, шла, улыбаясь и покачивая битой. Куз тогда напрягся, готовясь броситься между ними, но Димка, стоявший рядом, заметил его движение и крепко взял за руку.
— Подожите, — шепнул он, — подождите...
Настя, не дойдя до противника пары метров, вдруг резко повернулась к нему спиной, шагнула к витрине и со всего размаху обрушила на нее тяжелую биту.
Полетели во все стороны осколки стекла, зал наполнился звоном, бряканьем повалившихся на пол стальных цепочек и браслетов.
А Настя, не останавливаясь, начала бить по следующим витринам, по стеллажам с компакт-дисками, по вешалкам с «косухами», кожаными штанами, футболками, разнесла в щепки деревянный прилавок — откуда только силы взялись для таких ударов?..
Куз смотрел на нее, поражаясь ее действиями и одновременно понимая, что сейчас она не просто бьет витрины, а разряжает обиду и злость. За все, что случилось с ее семьей, с отцом, матерью, с ней.
«Хорошо, хорошо, — думал он тогда в магазине. — Пусть негативная энергия выходит... Пусть. Лучше уж так, чем через наркотики, к примеру, или еще что...»
За пятнадцать минут, на протяжении которых никто из окружающих не пошевелился, кроме Барракуды, впрочем одернутого Димой, Настя разнесла весь торговый зал буквально на кусочки. Не пострадали только кожаные вещи, все остальное было разбито, расколото, уничтожено...
Настя швырнула биту на пол, и та покатилась, дробно стуча по полу.
— Вы, — сказала она Верзиле и Хмырю, — запомните, что теперь здесь все будет по-другому. И вы, мальчики, если не изменитесь, можете так же получить, как эти витрины. Я права, Дим? — Она посмотрела на своего друга.
— Элементарно, — улыбаясь во весь рот, ответил молодой экс-бандит, сохранивший, однако, все внешние признаки этого социального слоя. — Элементарно, пацаны.
— Свободны, — бросила она ошалевшим подросткам. — Кук, выпусти их.
Кук, ошеломленный происшедшим не менее бывших своих покупателей, подошел к двери и отомкнул засов.
Верзила вышел сразу, а Хмырь, задержавшись на выходе, повернулся к Насте и с искренним восхищением в голосе сказал:
— Ну, ты даешь... Не ожидал, не ожидал... Круто...
— Будут деньги, заходи, — ответила Настя. — А так, позванивай...
— Ну, за это все, положим, уплачено, — бросил Барракуда. — Но как вы дальше-то мыслите работать?
Он спрашивал у Куза, поскольку до сих пор не мог поверить в то, что главная среди них — вот эта сумасшедшая девчонка.
Куз кивнул на Настю:
— Спрашивай у нее.
— Да?
— Да, — сказала Настя. — Кук!
— Яволь! — поднял голову Кук, ворошивший на полу разбитые компакт-диски.
— Оставь это барахло. Если есть силы, вымети все и вынеси мусор на помойку. А мы... Марк, вы хотели банкет?
— А что теперь остается? — в свою очередь спросил Куз. — По-моему... — он посмотрел на Димку и Барракуду, — по моему, только банкет... Димка! Сколько у нас с собой денег есть? Осталось что-нибудь?
— На банкет хватит, — ответил тот. — Если не ехать в «Асторию»...
— Какая «Астория»? Здесь будем праздновать, — сказал Куз. — По старому русскому обычаю. Пьянство на рабочем месте...
— Это советская традиция, — заметил Барракуда, — а не русская.
— Не важно. Зато приятно. Кто пойдет в магазин?
Димка посмотрел на окружающих и сказал:
— Я здесь остаюсь... Не думаю, что сегодня могут быть проблемы, но на всякий случай... Тебе, Барракуда, тоже не резон уходить... Может, ты? — Он посмотрел на Кука.
— Да, Кук, — поддержал Барракуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111