– Все, Митя, дуй на вокзал, – сказал Гольцман. – А я ненадолго тут задержусь. Обсудим наши текущие дела.
– Понял, – сказал Митя, с сожалением взглянув на бутылку. – Пока, Оленька. Держись.
– Да ладно тебе, – ответила Стадникова. – Спасибо, что зашел.
«Победа!»
В голове у Мити сидело одно только слово – «Победа!!!» С тремя, с пятью, с десятью восклицательными знаками.
«Я сделал это! – подумал он, подняв руку, чтобы остановить приближающееся такси. – Сделал! Сколько лет… И все-таки сделал! Пускай после его смерти, но все равно – он сгорел, как свинья, торчок сраный, напыщенный самовлюбленный болван, а я трахаю его жену! Трахаю Ольку! Вот она, справедливость! Все правильно, каждому по заслугам… Каждому воздается то, что он заслужил!…»
– На Московский вокзал, – сказал Матвеев водителю, садясь в машину.
Шофер, пожилой мужик в традиционной, старомодной кожаной куртке, покосился на Митю и усмехнулся.
– Что? Что-то не так? – спросил Матвеев.
– Да нет… Нормально. Завидую.
– Чему? – спросил Митя, заранее понимая, что ответит водила, который за годы работы хорошо научился понимать состояние своих клиентов.
– Да так. Вижу, неплохо ночь провели?
– Не без этого, – улыбнулся Матвеев. – Очень даже не без этого.
– Сразу видно, когда человеку хорошо. Приятно это. Редко сейчас увидишь. Все злые. Или, если веселые, тоже как звери. Нажрутся и орут… А вы – прямо как в кино. После первого свидания… Уж извините, что я так…
– Ничего. Все хорошо, – сказал Митя. – Все, знаете ли, почти так и есть.
– Вот и славно, – кивнул водитель. – Этому и завидую.
«Первое свидание, – подумал Митя. – Если бы первое… Но все равно, в первый раз ведь я с ней, в первый раз! Сколько лет, сколько лет ее хотел, сколько баб через меня прошло! А эта – ну ни в какую! Даже не подойти! Что она, боялась меня, что ли? Или – брезговала? Тогда почему сейчас все так просто? Нет, не брезговала и не боялась. Эта сволочь Василек ее держал. Как удав кролика. Сука поганая! Сдох, падла, туда ему и дорога. Она же знала, что я ее хочу, с первого дня знала. Бабы это чувствуют. А Леков гадский ей глаза застил, держал на привязи. И чего она в нем нашла? Член, что ли, у него из золота был? Так сама же сказала, что он последние годы совсем уже не мог. Вот женщины, вечно упрутся в какую-нибудь сволочь и тащат ее по жизни до конца дней. Мучают себя, а спрашивается – зачем? Ну, ничего. Сейчас все будет по-другому. Мы еще это дело повторим. И не раз. Трахается она как зверь, конечно. Если бы чуток пораньше… Годика на три хотя бы. А то ведь поистаскалась она изрядно. Но все равно, очень даже ничего. А какая была красотка, с ума сойти!»
– Приехали, – сказал водитель.
– Отлично. Держите деньги.
Митя, не считая, протянул шоферу несколько бумажек – просто достал из кармана сколько рука ухватила.
– Гуляете? – Водитель, улыбаясь, взял деньги. – Спасибо, молодой человек. Всего вам доброго.
– И вам того же, – искренне улыбнулся Митя. – Счастливо!
Он вышел на перрон как раз в тот момент, когда «Красная стрела» вползала под высокий навес платформы.
Быстро, еще до того, как поезд замер, последний раз прошипев тормозами, Митя подошел к тому месту, где, по его расчетам, должен был остановиться седьмой вагон, и не промахнулся. Опыт подобного рода встреч у него был богатейший.
Пассажиры «Стрелы» выходили не спеша – народ здесь ездил солидный, знающий себе цену и отчетливо представляющий свои действия по прибытии. Им не нужно было метаться по платформе в поисках опоздавших растяп-встречающих, на их лицах не отражалась натужная мысль о том, что сейчас нужно звонить из автомата и справляться – дома ли те, к кому они приехали, либо же отчитываться: «Я, мол, здесь, на вокзале, куда теперь?…»
Люди, выходившие из вагона «Стрелы», двигались уверенно, целенаправленно и неторопливо.
Музыкантов не было.
– Артистов, что ли, встречаешь? – спросила Митю проводница, женщина средних лет в чистенькой, аккуратно выглаженной, безупречно сидящей на ней форме.
– Да.
– Беги, тащи их уже. Замучили меня, пока ехали.
Митя вошел в вагон и, пройдя мимо распахнутых дверей пустых купе, остановился возле того, где ехала группа «Гротеск».
– Еб тать! Митька!
Гитарист и лидер московского коллектива Шамай, бритый наголо здоровенный мужик, столкнулся с Матвеевым, едва не врезавшись в него своим крутым лбом.
– Еб тать! Встречаешь! Мы уже идем. Видишь, парни расслабились в дороге!
Трое остальных участников коллектива робко шевелились за спиной Шамая. Гриня, кряхтя, сползал с верхней полки и наконец рухнул вниз вместе с матрасом, подмяв под себя Дикого и Босса, которые, держа в руках тяжелые гитарные кейсы, топтались в узком проходе, ожидая, когда Шамай освободит для них проход.
– Ну, пошли, ребята, пошли. Автобус ждет, – сказал Митя, предвкушая изрядное веселье, которым наверняка обернется приезд группы в таком состоянии. Правда, это веселье может грозить лишними заботами для устроителей, но наверняка проблемы не будут носить криминальный характер. Спирто-водочные вопросы легко решаемы – парни, несмотря на свой застарелый алкоголизм, все-таки высокие профессионалы и свою работу всегда делают честно.
– Слава тебе, господи! – сказала проводница, когда Митя с Шамаем вышли на перрон.
– Спасибочки вам за приятную ночь, – пропел Шамай, кланяясь проводнице в ноги.
– Иди ты в жопу, козел! – отвернулась проводница, не поддержав шутливого тона своего бывшего пассажира.
– Ну что, парни? Пивка для рывка?
Маленький Босс, ростом Мите по плечо и совсем теряющийся рядом с гигантом Шамаем, вышел, вернее, почти выполз из тамбура на платформу, стукаясь обо все углы огромным кейсом с бас-гитарой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132