— Положи меня. Боги, как больно! Положи меня. Он быстро повиновался. И осторожно, насколько сумел, опустил девушку на землю. — Меня… кто-нибудь услышал? Джереми подозрительно оглянулся в сторону тропы. — Нет. Никого нет.
Неожиданно он ощутил себя более живым, чем за все последние месяцы, с переезда в дом дяди Гумберта. Юноша вытер пот со лба рукавом домотканой рубашки. Никто из деревенских не видел эту загадочную незнакомку, а то бы уже поднялся переполох. И, не раздумывая, он решил, что никто и не должен узнать о ней.
Джереми даже не пришло в голову спросить, кто же охотится за беднягой. Самым главным во всем мире для него была нить, протянувшаяся между ним и этой девушкой, которая проделала долгий путь из невероятного далека. Он не мог бы дать названия этой связи, но она была так сильна, что отделила их двоих от всего остального человечества. Ничего подобного он не испытывал с самого приезда в эту деревню.
Парень замер над распростертым телом незнакомки. Он смотрел прямо перед собой и удивлялся. Пока Джереми не осознал до конца всего происходящего, но успел понять, что его жизнь внезапно и разительно переменилась. Девушка снова прикрыла глаза. — Спасибо, что спас мне жизнь.
Джереми не нашелся, что ответить. Он ведь не сделал ничего, чтобы заслужить эту благодарность. Но сделает! Юноша лишь хмыкнул, чувствуя себя последним деревенским дурачком. И лицо в бесчисленных веснушках залил румянец.
Девушка, погруженная в раздумья над какими-то важными проблемами, даже не заметила его смущения. Сухая трава чуть хрустнула, когда незнакомка приподняла голову и принюхалась. — Пахнет дымом. И чем-то гнилым. — Это моллюски. Некоторые добывают моллюсков, ради раковин. Она покачала головой. — Я слышу людей. Я вижу… Правда, отсюда не много увидишь. Она прищурилась, повернув голову вправо. — Да. Ты давно тут лежишь? — Не знаю. Может, несколько часов. Может, дней. Один день точно. Я больше не могла идти. Боялась, что кто-то увидит. Это деревня медоваров? — Нет, — ответил Джереми, не совсем поняв ее вопрос. — У нас и пчел-то никаких нет. — Тогда помогите мне, боги, — вздохнула девушка. — В твоей деревне есть алтарь? Какому богу? — Ну, это не совсем моя деревня. Но маленький алтарь есть.
Почти во всех селениях, которые доводилось видеть Джереми, находились святилища или алтари, хотя многие из них были давно заброшены. — Наш посвящен Дионису и Приалу. Первый для вина, второй — для виноградарства. — Ясно. Не густо. Помоги мне, Аполлон! Домашние животные могут стать помощниками. Пчелы могут стать помощниками. У вас есть пасека? — Пасека? Нет.
Пчелы? Как они могут помочь? И пасека? По спине Джереми прошел холодок, когда он подумал, что девушка, к которой он успел привязаться, может оказаться сумасшедшей. — Тогда где я?
Он сообщил ей официальное название селения — архаичное слово «изюмщики», — произнося его так, как говорили тетя и дядя. Но лицо незнакомки осталось непроницаемым — название ничего ей не сказало. — Но здесь река, — упрямо произнесла девушка. — Мы рядом с рекой. Ты ведь говорил о свежих моллюсках? — Да. — Эта река — Эрон? Я-то не видела, пришлось обходить стороной. — Да, Эрон.
Видимо, девушка наконец услышала что-то определенно знакомое. Джереми заметил, как она слегка расслабилась. — Значит, здесь есть лодки, — сказала она. — Люди на реках строят лодки. — Да. Кое-кто рыбачит с лодок. Их тут около дюжины. — Тогда мне нужно как-то… достать лодку. — Я могу добыть одну для тебя, — быстро пообещал юноша.
Естественно, единственным способом получить лодку было воровство. Всего час назад Джереми и в голову не могло прийти что-нибудь украсть. Родители всегда говорили, что воровство — это плохо и порядочные люди так не поступают. Но прежде он жил в другом мире.
Девушка заворочалась, И поза, и выражение лица говорили, что ей нехорошо. — Воды. Пожалуйста, мне нужна вода. Она быстро допила остатки воды из бутылки. — А еда еще осталась?
Джереми дал ей несколько кистей винограда с тачки и разломал напополам кусок хлеба, который приберег на обед. Потом он бегом бросился вниз по склону, едва придерживая тачку. Ему хотелось поскорее принести бедняжке воду и еду. Он пообещал быстро вернуться.
До конца дня Джереми занимался обычной работой — толкал пустую тачку на вершину холма, нагружал доверху виноградом и спешил обратно. Ему казалось, что все не сводят с него глаз. И все же ему удалось передать незнакомке воды и нормальной пищи — кусок пшеничного хлеба и несколько жареных рыбин. На самом деле поселяне были слишком заняты своими делами и не обращали на парня никакого внимания. Проще всего было набрать воды прямо из реки, все жители деревни так и делали.
Вечером Джереми впервые за весь день увиделся с родственниками. Тетя Линн заявила, что племянник какой-то грустный. Поскольку он никогда не отличался веселостью, старики больше ничего не сказали. Еще до рассвета он прибежал к холму проведать незнакомку. И, впиваясь зубами в хлеб и рыбу, она поинтересовалась: — Как тебя зовут? — Джереми. Джереми Редторн. На обветренных губах мелькнул отблеск улыбки. — Редторн. Рыжик, значит. Походит. Из-за волос, конечно. Он кивнул. Когда он впервые принес ей еду, он сказала: — Если хочешь как-то называть меня, зови Сал. — Сал. Красивое имя. Она усмехнулась, и Джереми понял, что это не настоящее ее имя. — Когда достать лодку? — Нужно подождать. Пока я не окрепну… хотя бы чуточку. И смогу идти. Ты можешь остаться ненадолго и поговорить?
Он кивнул. Если дядя Гумберт заподозрит, что Джереми волынит, то разве что накричит, но размахивать кулаками не станет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18