Она ловко поймала точно брошенный телефон, положила его на асфальт и сво
бодной левой рукой принялась тщательно обследовать одежду.
Предмет за предметом… карман за карманом… складку за складкой…
Опять стал накрапывать дождик.
На ухабистую дорогу, по которой за последние два часа не проехало ни одно
й машины, начинал опускаться вечер…
Высокая стройная красавица с черными волосами и с австрийским «Глоком»
в правой руке не успела закончить с проверкой и половины трофейной одежд
ы, когда раскаленный докрасна металлический стержень вдруг воткнулся е
й в поясницу чуть правее позвоночника и лишь каким-то неподдающимся объ
яснению чудом не опрокинул ее на асфальт. И в тот же миг всю правую часть с
пины, все внутренности пронзила такая дикая боль, какой она не испытывал
а никогда в жизни.
Девушка коротко вскрикнула и на короткое время даже утратила чувство ре
альности. Дыхание сперло, перед глазами встала непроницаемая пелена. Всё
остальное, за исключением этой ужасающей боли, перестало существовать.

В окружающую действительность ее вернул второй стержень, вонзившийся в
спину чуть повыше первого.
Может быть, потому, что две эти вспышки дикой боли от обоих ударов каким-т
о образом нивелировали друг друга и утратили свою остроту, распределивш
ись по всему телу…
Может быть, потому что до ушей девушки донесся звук выстрела, и она поняла
, что кто-то подкрался к ней сзади и теперь ее (потерявшую бдительнос
ть) хладнокровно расстреливает Ч во что бы то ни стало надо дать по
донку отпор…
Может быть, это был шок, и только поэтому у нее получилось, скрипнув зубами
, окончательно не потерять от боли сознания. Более того, сохранить и яснос
ть взора, и четкость движений, и верность руки…
Может быть…
Если бы не одно из этих «может быть», то и Шалва, и его кунак (оба в пест
реньких трусиках-плавках) остались бы живы. Почему они при первом ж
е выстреле не бросились наземь и не попытались откатиться по асфальту с
дороги, почему хотя бы не бросились в рассыпную, почему продолжали стоят
ь вплотную друг к другу в каком-то десятке шагов от раненой девушки, объяс
няется только одним:
Всё-таки не профессионалы! Обычные дилетанты! А дилетанты, которые
лезут не в свое дело, обречены!!! Первая же пуля, выпущенная из «Глока»
, угодила точно в переносицу Шалве, вторая пробила низ живота его уже мерт
вого тела. Три следующие кучно легли в левую половину груди его кунака.
«Эти готовы, Ч сумев на секунду вышвырнуть из сознания одурманивающую
боль, подумала девушка. Ч Готова и я. Остались минуты. Мне прострелили пе
чень, Ч хладнокровно поставила она сама себе смертельный диагноз. Ч Те
перь поквитаться бы с этим стрелком и можно с чистой совестью подыхать. Т
олько как поквитаться? Где мне его искать?
А-а-а… Наплевать… Пес с ним… Пусть живет, сволочь… А мне бы прилечь… И поск
орее потерять сознание… О, черт, как же больно… Прилечь… прилечь…»
Не выпуская из правой руки пластиковую рукоятку «Глока», она опрокинула
сь на длинное черное пальто, валявшееся почти под самым боком, даже нашла
в себе силы подтянуть себе под голову свитер одного из кавказов.
Где ж ты, мерзавец, стреляющий девушкам в спины? Покажись! Дай взглян
уть на тебя хоть одним глазом! Не убить… хоть посмотреть… Покажись же!.. Ну
покажись…
Она уже ни на что не надеялась. Просто, наверно, забыла, что не исполнить по
следнее желание умирающего Ч грех… Ее последнее желание неожида
нно было исполнено. Откуда он появился, красивая девушка с черными в
олосами и с пробитой в двух местах навылет спиной, так и не поняла, но
мерзавец вдруг нарисовался возле нее, и первое, что зафиксиров
ал ее уже затуманенный взор, были такое же длинное черное пальто, на котор
ом она лежала сейчас, и опущенная стволом книзу винтовка с оптическим пр
ицелом.
Марку винтовки девушка определить не смогла.
Хотя в оружии-то она разбиралась.
Ч Гнида! Ч Ствол ткнул ее точно в одно из выходных пулевых отверстий на
груди, и она выдавила из себя еле слышный стон. Ч Ты всё же успела достать
их. Это моя ошибка, что не сумел замочить тебя с первого выстрела…
Мерзавец, стреляющий девушкам в спины, говорил, как и его кунак
и, с кавказским акцентом, но, в отличие от них, до сих пор не исковеркал ни ед
иного слова. Впрочем, девушке было на это плевать. Вопрос, который заботил
ее сейчас, был куда поважнее.
Ч …Мне очень жаль, что ты умрешь уже скоро…
Неуклюже подломленная под спину рука, в которой по-прежнему был зажат «Г
лок», начала медленное, почти незаметное движение в сторону.
Ч …Мне очень жаль, что ничем уже не могу помочь тебе, сделать так, чтобы ты
поправилась, и я смог бы забрать тебя к себе. Там бы ты подыхала очень долг
о…
Ствол винтовки перестал ковырять рану в груди и отодвинулся в сторону.
Правую руку наконец удалось высвободить из-под спины. Теперь оставалось
всего ничего: найти в себе силы поднять пистолет и надавить указательны
м пальцем на спуск. И ни в коем случае не промахнуться с первого выстрела,
потому что на второй времени уже не будет.
Ч …Ты подыхала бы месяц… Нет, дольше. Ты подыхала бы год. Каждый день я отр
езал бы от тебя по кусочку…
Девушка секунд на десять закрыла глаза, концентрируясь, словно атл
ет перед стартом на спринтерскую дистанцию, будто каскадер перед тем, ка
к выполнить смертельно опасный трюк.
Ч …Я бы скачал с Интернета список всех самых жестоких пыток средневеко
вья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17