Игорёк открыл глаза и понял, что прижимает к лицу мокрую от своих собственных слёз подушку. Медведь, как ни в чём не бывало, сидел на секретере и печальными стеклянными глазами смотрел куда-то в окно. «А ведь он и вправду живой, — подумал Игорёк. — Просто удивительно, как я этого раньше не замечал…».
__***
После завтрака Игорёк вышел во двор поиграть с ребятами, а когда вернулся домой, увидел на вешалке в прихожей чей-то длинный плащ и мятую шляпу. Из кабинета папы доносились два голоса, один из которых, с иностранным акцентом, принадлежал, очевидно, гостю.
Пётр Иванович говорил, что называется, на повышенных тонах, и это было настолько необычно, что Игорёк подошёл к двери и прислушался.
— Вы не только упускаете собственную выгоду, — убеждал иностранец, — вы лишаете русских детей эффектных и затейливых игрушек!
— От ваших затей мухи дохнут! — аргументировал папа свои возражения. Никогда, слышите, никогда этой пакости не будет в моих магазинах!
— Обратите внимание на исключительную дешевизну нашего товара, — настаивал гость. — Своим бессмысленным упрямством вы, может быть, лишаете единственной доступной радости детей из малоимущих, необеспеченных семей!
— А я сам из необеспеченной! — крыл папа. — Недоедал и недопивал! А все игрушки — догонялки да прятки во дворе…
Тут Игорёк понял, что папа перегибает. Игрушки у него были, это точно. И электрическая железная дорога была, и оловянные солдатики, которых сохранилась целая коробка, и даже педальный автомобиль когда-то был. Прибеднялся он для красного словца, и понятно, откуда это взялось: слово в слово он повторял фразы своего собственного папы, дедушки Игоря, у которого детство пришлось на послевоенные годы и который действительно чего-то там недоедал по карточкам.
Наконец Игорёк спохватился, что стоять под дверью и подслушивать чужие разговоры стыдно. Он на цыпочках прошёл в гостиную, но не успел войти в комнату, как ещё в дверях увидел такое, отчего остолбенел и потерял дар речи.
Кот Барсик, ленивый и жирный, полосатый как шмель, сидел на столе и разговаривал по телефону.
__***
Взрослые замечали, что маленьких детей трудно чем-то удивить или напугать. Каждый день ребёнок видит что-нибудь впервые и удивляться на всё просто не хватит никаких сил.
Но Игорёк был уже не в том возрасте, когда нет-нет, да и схватишься руками за грудь (не потому, что инфаркт, а потому что так принято).
И он схватился.
Не снимая трубку, а просто нажав кнопку громкой связи, Барсик что-то торопливо мурлыкал в микрофон, уткнувшись мордой в самые дырочки. А из динамика ему в ответ слышался мультяшный голос: «Так-так… Ага… Так… Дом старой постройки?.. Отлично, скоро будем. Во что бы то ни стало, попытайтесь задержать его до нашего прибытия. Всё, конец связи».
Последовали короткие гудки. Барсик нажал лапой кнопку, и стало тихо.
Игорёк на цыпочках отступил назад, в коридор, и прислонился спиной к стене. Постояв так с минуту, он снова заглянул в комнату.
Барсик, как ни в чём не бывало, лежал на диване и притворялся спящим.
— Барсик, — сказал Игорь упавшим голосом.
Кот никак не отреагировал, и это была его ошибка. На своё имя Барсик всегда отзывался, даже если спал по-настоящему. Он обязательно шевелил ухом или, хотя бы слегка приоткрывал глаза, будто снисходительно спрашивая: «Ну, что ещё за глупости?..» На этот раз секретный агент Центра, что называется, прокололся.
— Барсик!! — крикнул Игорёк, ещё не придумав, что скажет.
Кот вздрогнул и удивлённо уставился на мальчика.
— Ты это… пульта не видел? — смалодушничал Игорь. — А, вот он, здесь…
Кот беспокойно шевельнул хвостом, на всякий случай приготавливаясь к новой провокации.
Они оба родились в один год, но Барсик, по кошачьим меркам, был уже взрослый. То далёкое время, когда они оба были маленькие, и Барсик писал в стоящие под вешалкой ботинки, а Игорь угукал и тряс погремушку в своей кроватке, давно минуло. С тех пор оба поумнели и здорово выросли.
Игорёк плюхнулся на диван, взял пульт и включил телевизор. Увиденное и услышанное минуту назад висело у него в голове огромным вопросительным знаком, и он совершенно не представлял, что теперь с этим делать.
В телевизоре показывали уморительную передачу «Городок», но Игорь смотрел не на экран, а на телефонный аппарат. Потом он снял трубку и надавил кнопку «повтор».
Номер, по которому звонили в последний раз, набирался необычайно долго. Он состоял по меньшей мере из десяти цифр. Наконец, послышались длинные гудки. Кто-то снял трубку и отрывисто произнёс:
— Центр!
Игорёк испуганно бросил трубку на место и обернулся к Барсику.
Кот стоял, выгнувшись колесом, напряжённый как струна, и горящими глазами смотрел на мальчика.
— Чего-то… не туда попал… — залепетал Игорь, окончательно струсив.
В эту минуту он совершенно не был готов к выяснению отношений с Барсиком.
__***
Что и говорить, ситуация сложилась дикая и неправдоподобная. Говорить о таком, с кем бы то ни было, конечно, нельзя. Игорёк тупо смотрел в телевизор, а кот, снова развалившийся на диване и притворившийся спящим, время от времени приоткрывал щёлочки глаз и поглядывал на мальчика испытующе.
Прошло несколько минут, и Барсик вдруг, подняв голову, пошевелил ушами. Затем нарочито медленно поднялся, потянулся, спрыгнул с дивана и неторопливо, подняв хвост, выплыл из комнаты.
Выждав немного, Игорёк на цыпочках проследовал за ним. Приблизившись к двери туалета, он осторожно просунул голову внутрь.
Справедливости ради следует сказать, что Барсик отличался сообразительностью ещё до того, как научился разговаривать по телефону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19