Не сводя глаз с вожделенной фигуры, они начали раздеваться. Под куртками оказалась школьная форма.
Тут, постепенно, Нина стала меняться в лице.
- Э!.. - сказала она, прекратив стягивать колготки. - Э, карлики, а ну-ка ещё раз: сколько вам лет?
Она поднялась, застегнула юбку на крючок и зажгла верхний свет. Взяла одного, потом другого за подбородок, подняла лицо к свету.
- Ладно, ладно, сколько надо? - заволновался Гусев. Прервать всё на этом мгновении было немыслимо. - Сколько денег хочешь?
Но проститутка была уже в бешенстве:
- Вы что, блядь, - зашипела она, сверкая глазами, - хотите меня в землю зарыть?! Меня мусор пасёт каждую минуту, за каждого козла отчитываюсь перед ним. Да меня сейчас же из-за вас, поганых соплей, на сто первый километр, а может, и опять на нары!.. Твари позорные! Брысь отсюда! На цыпочках, чтоб никто не видел!!
И, сунув Гусеву за воротник две красненькие, она вытолкала детей на лестницу.
- Если ещё раз увижу ваши рожи, яйца вырву!..
Мачо-недоростки медленно спустились и вышли на улицу. Удар был гораздо более ощутимый, чем потеря клада. Атомные реакторы рвали предохранительные клапаны; вот-вот должен был случиться Чернобыль.
19
Кира возвращалась домой далеко заполночь. Она была рядом с ним всё время, пока не началась операция и её не выставили из больницы едва ли не силой. Она бежала рядом с носилками, когда приехала "скорая"; она, назвавшись его сестрой, не выпускала его руку из своей, сидя в машине. Теперь она думала только об одном: протянуть в комнату телефон и звонить, звонить, пока они не скажут... А как же его фамилия? Акула, Володя... Акулов? Акуличев? Акуличин?..
Окна не горят. Ах, да, родители в гостях, ещё не вернулись. На лестничной площадке у окна стоят двое. Это Гусев и Телегин.
- Одна? - почему-то спросил Гусев вместо приветствия. - А где родители?
- Погоди, - Телегин сделал шаг навстречу, - она, кажется, плачет. Берёзкина, ты чего плачешь?
Не отвечая на дурацкие вопросы малолетних идиотов, Кира достала ключи и открыла дверь. Идиоты сразу шмыгнули в квартиру.
- Что вам надо! - проговорила она сквозь слёзы и сопли. - Убирайтесь вон!
- Ты чо, подруга, - заговорил Гусев голосом сорокалетнего ресторанного лабуха, - белены объелась? Это мы. Не узнала? Раздевайся, рассказывай. Будь как дома.
Телегин помог ей снять куртку, все трое разделись, разулись и прошли на кухню.
- Я его знаю, это Борг, пластический хирург, - пролепетала Берёзкина, достала из пепельницы отцовский окурок, чиркнула спичкой прикурила, затянулась, вытаращила глаза и едва не упала со стула. Гусев подхватил её, Телегин затушил окурок.
- Какой ещё пластический хирург? Ты чо, коза, подтяжку собралась делать?
- Борг его зарезал, я видела. Надо сообщить в милицию!
- Так, спокойно, кто кого зарезал?
- Там, в бассейне, я видела... Он такой же, почти не изменился, только моложе. А он зарезал моего парня, Акулу. Мы только сегодня...
- Понятно. Теля, у неё в бассейне какой-то парень. А нам - уберите руки.
- Все бассейны и сауны - гнёзда разврата.
- Там групповуха, а нам - уберите грабли, малолетки. Ты чо, коза, нюх потеряла? Забыла где ты, кто ты, с кем ты?..
Кира поднялась, вышла в прихожую, взяла телефон и, пошатнувшись, потащила провод в свою комнату.
- Она бухая... Вот сука!
- Смотри, дверь закрыла...
Хлипкая защёлка отлетела после второго рывка. Берёзкина сидела на кровати с телефоном и, хлюпая носом, говорила в трубку:
- ...Я не знаю фамилию. Его зарезали сегодня в бассейне. Если придут из милиции, скажите, что его Борг зарезал. Борг, Лев Гургенович. Тысяча девятьсот сорок девятого года рождения. А?.. Владимир. Может быть, Акулов или Акуличин... А какие есть? Что... Как вы сказали?..
Тут Киру, внезапно выронившую трубку и побледневшую, повалили на спину. Она почти не сопротивлялась; только когда первый с усилием втолкнул свой тугой пенис в её сухое, сжавшееся от страха влагалище, крикнула. Крик ещё больше распалил оборотней-насильников. Первый, дёрнувшись всего два-три раза, кончил; второй, видимо отчасти осознавая ужас происходящего, продержался толчков десять-пятнадцать. Потом она беззвучно плакала, а они её раздевали. Совсем, догола. Гладили, трогали и разглядывали. Обсуждали, целка они или не целка. Потом её перевернули на живот и подогнули ей колени. Пристроившись сзади, один из них стал пытаться засунуть ослабший пенис в её попу, но у него не получалось.
Тем временем Кира стала понемногу выходить из шока и соображать. Наконец, окончательно поняв, что происходит, она до боли стиснула зубы. Она затаилась. Она даже притворилась, что всё это ей приятно.
- Слышь, ей уже по кайфу, - сказал Гусев. - Слышь?..
Кира слегка постанывала и по-кошачьи прогнула спину.
- Давай, давай, она в рот хочет...
Второй мальчик приблизился и выставил свой тоже уже не сильно возбуждённый пенис. Кира повернулась, взяла его в рот и изо всех своих сил, удесятерённых гневом, стиснула челюсти.
Поведя зубами из стороны в сторону, словно пилой, она откусила ровно половину и выплюнула. Встала и приблизилась к Гусеву. Увидев её глаза и окровавленный подбородок, тот бросился из комнаты, но из-за спущенных штанов упал, с размаху ударившись головой о край комода. Обмяк и остался лежать лицом вниз.
Кира выдвинула ящик с принадлежностями для шитья, достала ножницы с ручкой на все пальцы правой руки, опустилась на корточки, оттянула и одним махом отсекла Гусеву мошонку.
Поднявшись, огляделась.
Телегин, схватившись за пах и конвульсивно дёргаясь всем телом, сидел на полу и молча смотрел на неё, широко раскрытыми глазами. Под ним медленно растекалась лужа густой крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71