А вокруг неё толпились угодливые красавцы - все шире в плечах и на голову выше Зюскевича. Но он не отчаивался, и однажды был вознаграждён: Кира сама подошла к нему и пригласила к себе в гости. А отпустила только утром. В этот рабочий день Миня опрокинул в лаборатории ртуть, и рабочие в химзащите неделю вскрывали пол.
Под Новый год он получил немыслимую премию от ВПК и подарил Берёзкиной кольцо с бриллиантом. Умолял выйти замуж. Она изредка допускала его к телу, не отвечая ни "да" ни "нет".
В январе Зюскевича перевели в охраняемую лабораторию, расположенную в недостроенной ещё до войны ветке метро, и прибавили зарплату. Вскоре он въехал в хорошую, обставленную трёхкомнатную квартиру. Под окном стоял новенький "Москвич".
Миня всё ещё числился в своём НИИ, но работал только над одним проектом - тем самым. Его никто не дёргал, не торопил, но щедрые авансы говорили о многом и обязывали. Кое-что стало получаться.
Сегодня утром ему позвонили из клиники (Кира исправляла прикус после неудачного визита к стоматологу). Дежурный врач сообщил, что у пациентки случилась критическая реакция на наркоз, что она в коме. Зюскевич бросился к своей машине и помчался на всех парах по Выборгскому шоссе. На 75-м километре фура отрезала от него эскорт негласной охраны. Его остановили и пересадили сначала в автобус, затем в электричку. Сказали, что с Кирой всё в порядке, дали поговорить с ней по телефону. Он всё понял и был послушен. Когда они приближались к Питеру, над местностью начали кружить вертолёты. Потом Зюскевича посадили в микроавтобус без окон и привезли в особняк, спрятанный за высокой стеной. Его провели в богатую комнату с мерцающими экранами мониторов, накрыли изящный столик, извинились за причинённые неудобства и попросили ждать.
Для того, чтобы он в нужное время оказался в этой комнате, умерли шестеро.
* * *
Ждать пришлось не долго. В комнату вошла красивая высокая и худощавая женщина средних лет; в халате, с головой обмотанной полотенцем. Она была влажная и от неё приятно пахло. Она села в кресло, закинула ногу на ногу, поправила халат и прикурила.
- Извините, что так вышло, - сказала она. - Для соблюдения всех приличий и условностей нет времени. Меня зовут Вера Алексеевна. Вы работаете на военно-промышленный комплекс. Я работаю на президента. Независимо его от имени и фамилии на данный период времени. Если кто-нибудь из военных не подчинится или подумает не подчиниться нашему президенту, который является также и главнокомандующим, мы его уничтожим. Мы действуем исключительно в интересах и во благо нашего государства. Вы хотите что-то сказать?
Зюскевич надрывно закашлялся.
- Выпейте рюмку коньяка.
Зюскевич послушно выпил.
- Итак, от вас требуется не много; сегодня вы сможете вернуться к прежней жизни, позабыв обо всём, что случилось. Что умеет делать ваша машина?
- Какая машина? - прошептал Зюскевич.
Вера взяла пульт, и на экранах появились картинки. Вот Кира Берёзкина стоит у окна в своей палате. Вот операционная, ярко освещённый стол, сверкающие инструменты. Всё готово для работы. А вот какая-то кунсткамера с человекообразными чудовищами. Монтажный эффект; глаза перебегают по экранам, создаётся последовательность: Кира - операционный стол - урод в аквариуме.
- Да, я всё понял, - задыхаясь и задыхаясь заговорил Зюскевич. - Машина существует. Она там, в главной лаборатории, в метро... Но она не может...
- Сядьте. Теперь выпейте ещё и спокойно скажите, что она может, а чего не может. Спокойно, молодой человек, спокойно. Никто никого не режет. Завтра, в вашем присутствии, если вы того захотите, ей исправят прикус. Выпили? Теперь говорите. Говорите о будущем, прошлое меня не интересует.
- Мне удалось отправить на десять лет в будущее неодушевлённый предмет, насекомое, нескольких кроликов и обезьяну.
- Она вернулась?
- Да... она вернулась. Всё был запрограммировано. Она пробыла там более часа. В контейнере.
- Год? Какой год?
- Каждое двадцать пятое февраля с шагом в десять лет.
- Именно двадцать пятое февраля?
- Да, в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое. Это... личное. Её день рождения... - Зюскевич поднял глаза на экраны.
- Двадцать шестое февраля. - Вера задумалась. - Это важно. Об этом мы поговорим во вторую очередь. Итак, десять лет. Если они на правильном пути, десяти лет им хватит. Двадцать, тридцать - рискованно. Через двадцать всё может измениться. Отлично, десять лет это то, что нужно. Вы поместитесь в этот ваш обезьяний контейнер?
- Простите... что?..
- У нас мало времени. Теперь говорите только "да" или "нет". Если не можете говорить, объясняйтесь знаками. Повторяю: вы поместитесь в контейнер?
Зюскевич взглянул на экраны и кивнул.
- Вы сможете выполнить небольшое поручение и вернуться?
- Да...
- Вы сможете взять с собой оттуда ампулу с лекарством?
- Нет...
- Вы сможете ввести лекарство себе в кровь и вернуться?
- Да...
Да. Вера выдохнула с облегчением и откинулась в кресле.
Три... нет пять секунд на релаксацию. Всё. Главное позади, поехали дальше.
- Продолжим. Можете говорить так, как вам удобно. Сколько пройдёт времени здесь?
- Нисколько. Условно говоря, мгновение.
- А если вы пробудете там сутки или больше?
- Это не имеет значения. Сутки, год или десять лет.
Вера принялась грызть ногти, но опомнилась. Сняла с головы полотенце, встряхнула головой, распустив волосы. Миню снова обдало приятным запахом.
- Меня интересует событие, случившееся чуть более месяца назад.
- Это не реально.
- Но если вы отправите кого-нибудь в это время из две тысячи четвёртого?
- То есть... Кого?.. Там?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71