- Это куда? - с любопытством приподнял голову Олег.
- В град стольный Суздаль.
- Понял, - опять откинулся на шкуру ведун. В Суздаль его судьба
пока не заносила. Ни в этом мире, ни в родном двадцать первом веке.
- Я у князя две полусотни выпросил, богатырей Володимира и Илью,
гридней опытных, да и поскакал...
- Разгромили?
- Всех тварей перебили до единой. Три десятка ратников головы
сложили, да увечных столько же оказалось... - Волхв подтянул к себе
посох, почтительно поцеловал и положил обратно. - Татей мы в город
увезли. Князь Гордей1 приказал их на дыбу в допросной избе повесить и
расспросить все в подробности.
- Они же и так покаялись! - возмутился Середин. - Ладно, просто
повесить - на дыбу-то зачем?
- А я суму походную у татей разобрал, - притворился глухим старик.
- Все добро мне обычным показалось, однако же вот этот свиток я понять
не смог...
Старец запустил левую ладонь в правый рукав своего свободного
балахона, вытянул из него туго скрученный пергамент сантиметров
двадцати в длину, перевязанный алой шелковой ленточкой, и протянул
Олегу.
Воздержавшись от комментариев, Середин сдернул со свитка ленту,
развернул чуть желтоватый, толстый и упругий листок... И замер в
недоумении. То, что он увидел, более всего напоминало смесь
древнеегипетских символов и шумерской клинописи: какие-то ползущие
змеи, лебеди, человечки с задранными руками, перемежающиеся с
волнистыми линиями и странными рисунками, собранными из остроконечных
треугольников. Клинописи было больше всего, и она то собиралась в
солнцеподобные круги, то походила на воздушных змеев, то вдруг
разрывалась отчетливым изображением человечка с крыльями.
- Вот только ангелов мне и не хватает, - вернул папирус ведун. -
Предпочитаю рубить крикс и оборотней.
- Окрест города, едва татей привезли, чудища стали сбираться, -
невозмутимо продолжил волхв. - Поначалу дружина истреблять их
выезжала. Однако же варяги и богатыри другое своих теряли, а тварей
токмо больше окрест становилось. К седьмому дню ратники за ворота
выезжать отказались. А горожане и того ранее. К девятине2 округ
Суздаля чудищ столько собралось - не сосчитать. Все дороги и кусты
кишели. Решились они на штурм идти. На стены лезли, ворота ломали,
каменья кидали в лучников... Да, тяжко пришлось. Но устоял Суздаль. А
мне князь Гордей повелел грамоту сию прочитать. Сказывал я ему: знаки
подобные токмо любомудры Дюн-Хора далекого разумеют. Князь гонца
снарядил. На ладье через Каменку повелел отвезть. Да не ушел далече
вестник, вернулся. Вся нечисть поганая за ним кинулась, через реку
поплыла, тропы перекрыла. Тут и поняли мы с князем: не град стольный
слуги Чернобоговы разорить хотят, грамоту заполучить жаждут. Снарядил
Гордей со мной полусотню ратников русских, отвагой известных, с
дружиной первым из врат Владимирских вырвался, дорогу пробил. А уж мы
с воями дальше помчались. Сюда, в земли печорские, к тайному граду
Дюн-Хору. От чудищ оторвались, шли ходко. Да токмо давеча сам видел -
полегла полусотня княжеская. На тебя да на меня надежда осталась.
Некому более грамоту до святилищ древнейших довезти, до хранителей
мудрости. Ты, ведун, в помощь мне прислан. Такова воля богов. - Да
говорил я уже, - лениво отмахнулся Середин. - Никакие боги меня сюда
не посылали. Просто я услышал в вятских землях, что Баба-Яга где-то
здесь стоит. Вот и решил хоть одним глазком на нее взглянуть.
Любопытно все-таки. - А ты мыслил, ведун, боги присылают своим
избранникам вестника с грамотой и печатями княжескими? - негромко
рассмеялся Сварослав. - Нет, они просто приводят смертного туда, где
он и должен исполнить свое предназначение. И отказываться от этого -
грех. Ибо раз за разом станут боги даровать тебе жизнь и приводить на
место твоего подвига, дабы ты принял верное решение и исполнил его в
точности. - Раз за разом? - закрыл глаза Середин. - Это уже не жизнь,
это квест какой-то получается. Сохраняешься на достигнутом уровне, и
проходишь его раз за разом. - Не гневи богов, ведун, - немедленно
отозвался старик. - Прими их волю, как свою, и душа твоя обретет
счастие и покой. Несмотря на все уговоры старого волхва, счастье и
покой Середин обрел безо всякого участия богов - поскольку высшим
счастьем для него в эти часы был спокойный сон. Он же, наверное,
означал и покой. Олег ухватил край шкуры, откатился чуть в сторону,
заворачиваясь в нее, как сосиска в тесто, сразу ощутил, как по телу
разливается блаженное тепло, и провалился в небытие. Первое, что
услышал Середин, открыв поутру глаза, - так это скрип снега чуть не у
самой головы. Схватившись за саблю, ведун "раскатался" из шкуры и,
оглядываясь, поднялся на колено. А посмотреть было на что. Справа и
слева, спереди и сзади - в общем, везде вокруг отмеченной угольной
пылью линии бродили глиняные чудища. Они отходили в сторону,
разворачивались, топали снова к линии; натыкаясь на невидимую стену,
пытались обойти преграду и снова в нее упирались. Никакой
целенаправленности в действиях големов Олег определить не мог - больше
всего их осада напоминала броуновское движение. Разумеется, ящеры
здесь тоже присутствовали. Пятерка зеленых тварей стояла на льду, за
лощиной, в которой укрылись путники. Они не двигались, только молча
переглядывались между собой. За ними в два ряда выстроились двадцать
великанов с дубинками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17