Послышался влажный
"чмок", рывка тросика не последовало. Олег отдернул кистень, метнул
его снова, отводя щит в сторону. Голова ящера оставалась рядом.
Зеленокожий был жив, но точный удар в черепушку, видимо, его оглушил,
и двуногая тварь, покачиваясь, не делала попыток увернуться. Ведун
ударил его еще раз, еще - и порождение магии рухнуло набок.
В тот же миг глиняные монстры отступили от загнанных в сугробы
воинов, повернулись вдоль обоза и неторопливо зашагали в сторону
старика. Их насчитывалось еще десятка два, не меньше. Старец
остановился, вскинув посох, а воспрянувшие духом ратники ринулись в
атаку. Монстры, потеряв несколько товарищей, принялись махать
огромными кулаками, сбивая неосторожных бойцов. Но тут на спины
големов обрушился посох, превратив в прах сразу четверых. Середин тоже
кинулся в схватку - серебряный кистень разбил ногу стоявшему боком
великану, расколошматил тело другому, снес ногу третьему и... глиняных
монстров больше не осталось.
Тяжело дыша, ведун попятился, бросая взгляды то вправо, то влево.
Сердце все еще стучало гулко и часто, разгоняя по жилам кровь, руки
дрожали от предвкушения смертельного боя, голова была светлой, словно
только что помытое окно, сознание работало ясно и четко, как
отлаженные часы. Тело оставалось готово к схватке - но сражаться было
не с кем. Изуродованные тела некоторых големов еще ворочались в снегу,
истыканные стрелами тела ящеров подергивали лапами, перепуганные
насмерть лошади продолжали биться в постромках - однако битва уже
завершилась.
Олег вернул кистень в карман, оставив болтаться снаружи только
петлю тросика, перекинул щит за спину, глубоко вдохнул сладкий
морозный воздух, любуясь ослепительно-голубым небом, ажурными
росчерками черных березовых ветвей на его фоне, бриллиантовыми
блестками инея... Воистину - чтобы почувствовать вкус жизни, нужно
заглянуть в глаза смерти. От прикосновения черного плаща Мары и краски
становятся ярче, и вода слаще, и хлеб вкуснее. Сидя дома у телевизора,
с банкой пива в одной руке и бутербродом с ветчиной в другой, - этого
не понять, не ощутить.
- Откуда путь держишь, добрый человек?
Середин вздрогнул, повернул голову к старцу. Встретив внимательный
взгляд голубых глаз, вежливо поклонился.
- Зовут меня Олегом, еду из Новгорода, через Ярославль. Мир хочу
посмотреть, себя показать. А там и видно будет.
- Благодарствуем тебе за помощь, Олег из Новгорода, - склонил
голову старец. - Вестимо, сам Сварог вел твою руку супротив слуг
Чернобоговых.
- Да, я молился ему о помощи, - признал ведун, разглядывая
незнакомца.
Тот был худощав, словно постился не менее года. Щеки впалые,
подбородок туго обтянут бледной старческой кожей, брови густые, но
совершенно бесцветные, нос длинный и острый, с небольшой горбинкой.
Выглядел человек изможденным - но вот дышал ровно, словно и не махал
только что тяжелым посохом добрых полчаса. Никакой одышки - не то что
у тренированного и привыкшего к стычкам Середина. Свободный балахон,
где могло бы поместиться как минимум пятеро людей такого же
телосложения, не говорил абсолютно ни о чем. Серая дерюга, из которой
он был скроен, с одинаковым успехом могла свидетельствовать и о нищете
владельца, и о ею высоком духовном сане - когда плоть уже не так важна
для духа, а каждый встречный должен знать путника в лицо, вне
зависимости от одеяния.
- Ты знатно бился, добрый человек, - покивал старик. - Однако же
откуда столь чудное оружие взялось в твоих руках? Слуги Чернобога
разлетались от него, ако от перуновых молний.
- Бил сильно, вот и разлетались, - пожал плечами Середин. - Кое у
кого посох вообще не хуже гранатомета работал.
- Так заговоренный посох-то, - легко признал старец. - Никак и
твое оружие заклятиями усилено?
Что такое "гранатомет", он почему-то не поинтересовался.
- Ничего особенного, - отмахнулся Олег. - Кистень серебряный. А
нечистая сила этого металла зело не любит.
- Не любит, - согласился старик, и его губы расплылись в улыбке. -
Да токмо я, мил человек, первый раз слышу, чтобы добрый молодец
заместо крепкого стального серебряное оружие носил. Поди, с тварями
болотными да ночными куда чаще встречаешься, нежели с половцами али
хазарами проклятыми?
- Встречаюсь, - кивнул Середин.
- Олег.. - задумчиво повторил старец. - Слыхивали, слыхивали мы о
таковом. Бродит якобы такой по свету. Где серебра отсыплют, там
оборотней да ночниц истребляет. Где злата нет, за баню и ночлег то же
самое делает. А коли жилья человечьего нет в зачарованном месте - так
и без платы рубится. Помнится, ведуном тебя кличут. Потому как от
звания колдовского и волховского отказываешься. Вот, значит, кого
Белобог всевидящий нам в помощники и защитники послал...
- Никто меня не посылал, - оглянулся Олег на своих топчущихся у
излучины лошадей. - Повезло вам просто. Слух до меня дошел, что у
предгорий уральских Баба-Яга есть. Любопытно стало посмотреть - вот я
в эту сторону и поехал. Извини, отец, пойду я. Сбегаю, лошадям ноги
спутаю, добро свое со снега соберу. Потом вернусь, помогу с ранеными.
Когда Середин начал накладывать шины на переломанные руки и ноги
ратников, нашептывая лечебные заговоры, туго перематывать ремнями тела
с переломанными ребрами, укладывать увечных людей к огню, на
принесенный из леса лапник, он понял, что его поездка к Бабе-Яге
накрылась медным тазом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17