Такая его должность.
А Иоанн, книжный червь, руки замарать боится, чистоплюй! Попомни мое
слово, Юрий Семенович, за его великодушие народу потом не раз кровью
платить придется.
- Надеюсь, про мысли сии ты боле никому не сказывал? - кашлянул
гость. - Времена ныне такие, иной друг и соглядатаем оказаться может.
- Говорил, - хмыкнул Зверев. - Царю в глаза прямо и сказывал. Так
что доносить ни к чему, он про меня все знает, не обольщается.
- Вспоминает он тебя, сказывают, - задумчиво провел пальцем по
окружности кубка князь Друцкий. - Как азбуку приходскую отпечатали,
поминал, как хор в консерватории первый раз запел. Полки стрелецкие
повелел твоим обычаем обучать. Там именем твоим учение и нарек. Мыслю,
зла он на тебя не держит…
- Еще бы он зло на меня держал! Ничего наш царь ни на кого не
держит - ни зла, ни благодарности. Нюня мягкотелая.
- Вижу, это не он тебя, а ты его с глаз долой отослал! - улыбнулся
Юрий Семенович. - Может, помилуешь все же властелина нашего?
Как-никак, правитель всея Руси, наследник древних кровей.
- Да мне и так хорошо. Я здесь, дома, с семьей. Вижу, как дочки
растут, за хозяйством приглядываю, промыслы новые затеваю. Холопы мои
после походов прежних исцелились все, за четыре года мы с Пахомом их
так умению воинскому натаскали, каждый четырех стоит. Все в походах
крещение огнем пройти успели, храбрость выказали. Ни один не дрогнет,
не ослушается.
Семьдесят душ - а рать в три-четыре сотни одолеют запросто. С чего
бы мне уклад привычный из-за какого-то там царя менять?
Про уроки чародейства Андрей благоразумно умолчал.
- Экий ты стал… Домосед, - покачал головой гость. - От роду всего
четверть века, а задеревенел, ровно дуб вековой. Не скучно?
Андрей молча допил вино, поставил кубок на стол, отодвинул:
- Ты у нас в роду за всех путешествуешь, Юрий Семенович. Чего
самому время терять, коли тебя обо всем расспросить можно? Где бывал,
княже, чего видел, чем земля полнится, что нового округ случилось?
- Много чего, Андрей Васильевич, ой, много… - Князь Друцкий
откинулся на спинку кресла и таинственно улыбнулся. - Помнишь, сынок,
как мы с тобой проклятое золото на запад из мест наших увезли? Славное
было приключение, недолгое, но прибыльное.
- Хорошо прокатились, - признал Зверев. - Не без этого.
- Хорошо, - согласился гость. - Король шведский Кристиан, коему
часть золота досталась, низвергнут, заключен под стражу, а королевство
его ныне рассыпалось. Бургомистр Любека Вулленвевер, получивший другую
часть, четвертован, мой ростовщик убит грабителями, епископ тронулся
умом и начал торговать церковными землями, рыцари-крестоносцы
лифляндские вслед за ним веру христианскую отринули, замки ордынские
себе присваивают, обет целибата нарушают, в домах своих девок гулящих
селят, а иные и вовсе жен берут. Биться за веру папскую и клятвы свои
никто не желает, еретиков везде привечают, словно друзей дорогих.
Полный развал и разброд, власти нет никакой, везде, куда ни глянь -
разгул и шатания. Смотрю я на сие, и страхом сердце наполняется; а ну,
и ко мне золотой какой из тех денег вернется. Что скажешь, Андрей
Васильевич, надобно сего бояться? Ты ведь чародей известный. Кому, как
не тебе, о том знать?
- Проклятие, проклятие… - задумался Зверев. - Мыслю, бессмертными
быть они никак не могут. Иначе одно злое слово всю землю могло бы
отравить. Теряют они силу, раз за разом судьбы ломая, когда из рук в
руки переходят. Белурга я истребить не смог, однако же прочь из земель
наших прогнал, затаиться заставил. Если повезло, он где-то в Москве
между линиями заговоренными навечно заперт. Посему свои заклятия
подправить и усилить снова не может. Нет, Юрий Семенович, не
беспокойся напрасно. Золото лифляндское в руки брать можно без опаски.
Растрепало оно за годы свою злобу, вредить более не должно.
- Точно сказываешь?
- Точно, - качнул головой Андрей и скромно добавил: - Хотя я бы
все равно не рисковал.
Князь Друцкий рассмеялся и долил в бокалы вино:
- Да и пес с ним, с золотом. Пусть там остается. Я ведь не о нем
речь завел. Я о земле нашей хочу перемолвиться. Не в золоте ведь
богатство боярское меряется, а в земле, да в людях…
Гость запнулся, словно ожидая ответа, и Андрей согласно кивнул.
- А в землях наших беда одна общая, княже, - горестно вздохнул
старик. - Слишком близко мы с порубежьем живем. Да еще аккурат на
тракте от Режицы [2] на Луки Великие поместья наши лежат. Что ни свара
с Литвой али с орденом - аккурат через нас рати на Русь прокатываются.
Просто беда. Земля - она ведь не кошель, ее к Новагороду али к Вологде
не унесешь.
Зверев снова кивнул, пока не понимая, к чему клонит гость.
- Вот и мыслю я, - ласково, двумя руками погладил свой кубок Юрий
Семенович. - Коли земли наши никуда убрать нельзя - так, может, нам
тогда порубежье от поместий отодвинуть? Помысли, княже, сколь многих
достатков от сего у нас появится! Коли порубежье окажется далече, то
смерды новые у нас куда охотнее селиться станут, старые уезжать не
захотят. Разору меньше будет - то любой поймет сразу. А коли так, то и
цена поместьям враз подрастет немало. Может статься, и вдвое вырастет,
и втрое.
Андрей молчал, с трудом переваривая услышанное, а Друцкий
наклонился вперед и шепотом, заговорщицки продолжил:
- Мало того, что нынешние земли подорожают. Мы ведь у иных бояр
окрестных кое-что сейчас прикупить можем, а опосля продать втрое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14