Скамейки на трибунах скрылись под высокими сугробами, и ветер почти бесшумно сметал с них снег на футбольное поле; нервно дрожал фонарь возле пустого табло, тихо и неразборчиво бормотал громкоговоритель. От холода стало пощипывать кончик носа.
Ничего страшного. Полдороги уже позади.
По темной от высоких тополей дорожке он дошел до ярко освещенного Московского шоссе. Никаких машин, город как вымер. До дома оставалось минут десять. В тишине далеко разносился резкий хруст снега под ногами, кончик носа почти онемел, мороз забирался в хваленые замшевые перчатки. Ноги тоже начали подмерзать.
Саша уже миновал детский садик, когда сбоку померещилась тень. Он обернулся и…
– Вот это да-а!.. – вырвалось совершенно невольно.
– Что случилось? – Девушка, примерно с него ростом, сверкнула голубыми глазами. Точеный носик, удивленно приподнятая бровь, алые, но явно не накрашенные губы, безупречное каре серебристо-белых волос и роскошнейшая песцовая шуба до самой земли.
– Вот это да! Я и не думал, что на свете бывают такие роскошные дамы!
– Правда? – Она кокетливо скосила глаза и поправила пушистый воротник.
– Еще бы! И не страшно гулять по ночам в такой шубе?
– А что со мной может случиться?
– Соблазнится кто-нибудь да и украдет вместе с шубой.
– Так прямо и украдет? – Она звонко засмеялась. – Ты-то ведь не хватаешь.
– Мне на работу через четыре часа, боюсь, спрятать не успею, – пожал плечами Трофимов. – А то бы уже в мешок засунул! И бегом, пока не поймали!
– Мешок? – Она задумчиво подняла глаза к звездному небу. – Нет, в мешке мне не нравится.
– Можно и другое что придумать. Давай послезавтра встретимся, и я тебя осторожно, культурно украду?
– Послезавтра?
– Ну что ты зачирикалась, Синичка? Шутит человек: ночь на дворе, вот и морочит тебе голову спросонок, – услышал Трофимов низкий мужской голос и внезапно понял, что красавица гуляет не одна. Неподалеку ехидно улыбался спортивный русоволосый парень с тоненькими усиками. Он был одет в брюки-дудочки, легкие ботинки и клетчатый пиджак, несмотря на мороз расстегнутый на груди. Парень обнимал за плечо стройную девушку в короткой дубленке. К их компании явно принадлежал и высокий старик с посохом. Старик стоял в рясе с откинутым капюшоном – длинные иссиня-черные волосы рассыпаны по плечам, а на грудь опускается столь же черная окладистая борода.
– Шутишь? – переспросила девушка.
– Проверим? – предложил Трофимов. Говорил он, конечно, не всерьез. Не верилось ему, что у простого водилы может завязаться что-то серьезное с владелицей песцовой шубы стоимостью в полтора “Икаруса”. Но почему бы и не рискнуть? Он повторил:
– Проверим? Послезавтра?
Парень громко засмеялся. Девушка обернулась к нему, потом посмотрела на Сашу:
– Нет, послезавтра не получится. Но если ты не забудешь и не передумаешь, и через месяц, в полнолуние, придешь на это место… – она многозначительно прикусила губу, – то я разрешу меня немножечко украсть… Придешь?
Парень захохотал, его девчонка хихикнула, даже дед улыбнулся.
– Обязательно! – заявил Трофимов всем им назло.
– Пойдем, Синица, – окликнул девушку старик. Они повернулись и пошли к школе. Девушка немного помедлила:
– Значит, через месяц? – и побежала следом. Когда они поворачивали за угол школы, она обернулась и помахала рукой.
Саша улыбнулся в ответ – есть же красотки на белом свете! – и пошел домой.
…Будильник надрывался, едва не подпрыгивая на столе от усердия. Олег открыл глаза, лениво попытался достать истязателя рукой. Знал, что стоит изверг далеко, что дотянуться не удастся, но каждое утро делал подобную попытку. Не получилось… Олег закрыл глаза, надеясь вернуть утраченный сон: меч, Дьявол, стены рухнули… В самом интересном месте! Что там, за стенами?
Будильник продолжал звенеть. Хоть бы батарейку свою пожалел, садист. Олег с завистью покосился на жену – Танечка ухитрялась безмятежно спать даже под раскаты грозы, не говоря уж о всяческих человеческих изобретениях, и сейчас только тихонько посапывала, натянув одеяло до ушей, – тоскливо застонал и смирился с суровой действительностью. Он сел в теплой постели, выпростал ноги, лихорадочно нашарил на холодном полу не менее холодные войлочные тапки, встал и зло стукнул служителя точного времени по макушке. Тот обиженно тренькнул напоследок и замолк.
Олег, отчаянно зевая, прошлепал на кухню, поставил чайник на плиту, развернулся, открыл кран с холодной водой и решительно сунул голову под него.
Утро настало.
Не вытирая рук, Олег зашел в маленькую комнату, стянул с сына одеяло и стряхнул холодные капли ему на спину. Тот завизжал и ловко нырнул под кровать.
– Когда вытрешь там пыль, вставай. Пора кашу варить.
Варить утреннюю кашу, точнее, следить, чтобы она не убежала, было первой трудовой обязанностью маленького Сашки.
Затем Олег развел растворимый кофе, отнес в большую комнату, откинул краешек одеяла и подсунул чашку, полную горячего аромата, Танечке под нос. Женка улыбнулась во сне, мечтательно мурлыкнула, перевернулась на живот. Не открывая глаз, она нащупала чашку и поднесла к губам.
Кофе в постель было любимой процедурой не столько для Тани, сколько для самого Олега. Ему доставляло огромное удовольствие слышать сонно-довольное бормотание своей прелестной супруги, необычайно возбуждало стройное обнаженное тело, еще полное ночного тепла, нравилось видеть, как Танечка лежит на животе, помахивая в воздухе ступнями, и млеет от маленьких глотков горьковатой бодрости. По выходным сия процедура кончалась тем, что он снова нырял к супруге под одеяло, но сегодня день был будний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19