Здесь мирно пахло жареным мясом, из-под навеса доносился веселый смех; но вот некоторые из высоких, статных мужчин, собравшихся на дворе, заметили гостей, в улыбки сползли с их лиц.
– Уходить надо, – без предисловий предупредил Велемир. – Арахнопаки идут. Огромная стая, заставе не выстоять.
– Ноябрь ведь за нами стоит, – неуверенно ответил один из воинов. – Снесут.
– Попробуем видениями задержать, – спрыгнул с коня старик. – Заморочить. Щит я уже вызвал, нам бы только до вечера продержаться. Но заставу снесут. Слишком много их, а она на одном месте стоит, не уворачивается, не прячется.
– Ты ли это, дед Велемир? – послышался низкий женский голос.
Мужчины расступились, давая дорогу рыжеволосой остроносой женщине лет тридцати. Она спустилась по широким дубовым ступеням из дверей поднятого на сваи бревенчатого дома, прошла по плотно утрамбованному двору.
– Приветствую, хозяюшка, – низко поклонился старец. – Рад видеть тебя в добром здравии.
– О каком здравии ты говоришь, Велемир? – покачала головой женщина. – Думаешь, я ничего не слышала?
– Уходить нужно отсюда, хозяйка. Арахнопаки надвигаются огромной стаей. Я никогда такой и не видел.
– Бросить заставу им на разорение?
– Ты меня знаешь, хозяйка, – вскинул голову старец, положив руку на рукоять меча. – Не раз награждала меня, ругала, хвалила. Знаешь, зря словами кидаться не. стану.
– И потому решил место, где награды свои получал, чье наше на разорение диким чудовищам бросить?
– Заставу потеряем, хозяйка, но людей спасем. Колдуны малыми отрядами издалека морок наводить смогут.
Удержим восьмилапых на месте до подхода Щита, а заставу потом новую поднимем.
– Тут ты прав, Велемир, людей спасать надо, – медленно кивнула женщина. – Что же, будь посему. Уводи Колдунов.
Она резко развернулась и тяжелой поступью пошла назад к дому.
– А ты, хозяйка?
– А то ты не знаешь, Велемир? – не оборачиваясь, кинула женщина. – Я хозяйка заставы. Я ее создавала, я хранила, я с ней и умру.
Мужчины промолчали. Этого закона не значилось ни в одном из сводов правил, но чаще всего женщины соблюдали его с необычайной твердостью: как дом считался частью хозяйки, так и хозяйка считала себя частью дома или Корабля и не покидала его ни при каких обстоятельствах.
– В заставе нам не удержаться… – уже не так уверенно пробормотал старик.
– Я остаюсь, хозяйка! – первым выкрикнул такой же молодой, как Нислав или Аристон, мальчишка. – Я защищу твой дом!
– И я остаюсь, – тяжело вздохнул другой воин.
– И я, и я… – понеслось по двору.
– Погибнем, как дураки, – сделал вывод Велемир. – Все до единого, и без всякой пользы. Проверьте пики у частокола, и давайте все пообедаем. Сегодня нам будет не до еды.
Воины разошлись. Часть направилась к тыну, вдоль которого, с внутренней стороны, шло несколько рядов вкопанных остриями вверх копий, часть побежала в дом за оружием.
Ворота опять отворились, и в них въехало три тяжело нагруженные телеги. Земледельцы спрыгнули с передков, за уздцы повели лошадей к навесу.
– А вы кто такие? Откуда? – повернулся навстречу Велемир.
– Хозяйка прислала, – пожал плечами первый из возчиков. – Припасы для заставы из Ноября.
– Уходите! – замахал на них руками старик. – Разворачивайтесь и бегите скорее!
– Да как же ж бежать? – удивленно развел руками возничий. – Припас сгрузить нужно.
– Нет! – рявкнул Велемир. – Ничего не нужно! Убирайтесь отсюда!
– Нельзя нам, дед, назад. Хозяйка ругаться станет. Как же припас отвезенный не передать?
– Чудовища сюда идут, дураки! Нам не до припасов. Бегите! Бегите скорее!
– Ну, коли чудовища, – пожал плечами возничий и начал медленно разворачивать повозку.
Старик скрипнул зубами, но понукать его не стал, понимая, что это бесполезно. Если человек ленив и медлителен – то это навсегда. Земледелец, ведя лошадь под уздцы, наконец-то вышел за ворота. Следом за ним оба других. Но вместо того, чтобы нахлестывать своих меринов и во весь опор мчаться прочь, они, отъехав от заставы шагов на триста, остановились, собрались в кучку и стали обсуждать, как поступить с оказавшимся никому не нужным грузом.
Между тем желтая граница пустыни, видимая с привратной вышки, начала стремительно рыжеть.
– Идут, идут! – закричал сторож и торопливо спустился во двор.
Здесь все пришло в движение. Молодые воины несли к воротам загородки с торчащими вверх обожженными остриями, более опытные расходились вдоль частокола, надевая шлемы и обнажая мечи.
– Хозяйка! – громко позвал Велемир. – Тебе начинать.
Женщина снова вышла на ступени, сосредоточилась, закрыв глаза и широко раскинув руки. Частокол покрылся маревом, словно перед ним вспыхнули десятки костров, дышащих раскаленным воздухом, а потом – исчез.
Сразу стали видны оскаленные морды восьмилапых тварей, подбегающих к заставе, и три повозки, возле которых возничие все еще обсуждали: везти неожиданно свалившееся на них богатство домой, своим хозяйкам, продать или вернуть хозяйке города. Они заметили опасность, только когда до пустынных хищников оставалось не больше прыжка. Люди завопили, кинулись бежать – но их тут же смела рыжая лавина.
Затем арахнопаки развернулись и сразу со всех сторон ринулись на заставу. Наверное, им казалось, что сейчас они без труда схватят и растерзают стоящих на месте двуногих врагов; но тут первые из восьмилапых на всем ходу врезались в невидимую преграду, ломая слабые вытянутые челюсти и тонкие ноги. Следом налетела вторая волна, затаптывая предыдущую, затем следующая. Безмозглые чудовища никак не могли понять, почему им не удается пройти, и они толкались и давились, насмерть расплющивая тех, кто оказался внизу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19