- А кому вы сегодня отказали, доктор Тихорецкая?
- Мадам Протопоповой, - с широкой улыбкой сообщила Юля, - и еще двоим.
Один требовал срезать кожу со спины, чтобы кардинально удалить волосы,
поскольку каждый волосок представляет собой сверхчувствительную анте
нну, принимающую сигналы с секретной базы ЦРУ.
- Это чудесно, - кивнул Мамонов без всякой улыбки, - а кто же третий?
- Мама привела дочку семнадцати лет. У девочки булимия, анорексия, дистро
фия, депрессия, она кажется себе уродом, хотя на самом деле красавица.
Они хотят просто операцию. Какую-нибудь.
- А, ну-ну, - равнодушно кивнул Мамонов, поднялся, вышел из-за стола и подхва
тил Юлю под руку, - пойдемте, я покажу вам мою больную. Довольно популярная
эстрадная певица, Анжела. Можно сказать, звезда. Слышали? Нет? Ну не важно. Ф
амилия ее Болдянко. Ей двадцать два года. Месяц назад ее страшно избили, из
уродовали лицо. Там переломано все, что можно сломать. С ней работали в Инс
титуте челюстно-лицевой хирургии. Работали честно, но грубо. Все жизненн
о важные функции восстановлены, а лица пока что нет. Четверо хирургов-кос
метологов от нее уже отказались.
Они вошли в соседний кабинет. Там на банкетке сидело маленькое бесполо
е существо. Обритая голова была низко опущена и болталась на тонкой шейк
е, как у сломанной куклы.
- Вот, Анжела, познакомься, это наш лучший хирург, Юлия Николаевна Тихоре
цкая.
Существо медленно подняло голову. Лица действительно не было. Юля увид
ела перекошенную, покрытую выпуклыми рубцами маску. Мимические мышцы за
стыли в утрированном страдальческом выражении, это была злая карикатур
а на страдание, мертвый слепок с грубой театральной гримасы. И только гла
за оставались живыми.
Они глядели на Юлю не моргая. В них были отчаяние, безнадега, надежда, все
сразу.
На светящемся экране темнело множество рентгеновских снимков, на стол
е лежала толстая папка медицинских документов.
- Ну что, давайте посмотрим, - бодрым голосом произнесла Юля, пододвинула
стул и, осторожно прикоснувшись к маске, повернула ее к яркому свету.

***

Майор Сергей Логинов проснулся от знакомой, родной боли, она уже не шути
ла, не пускала тонкие искры иголочки. Она быстро, по-хозяйски заполнила ни
жнюю часть тела, от ступней до поясницы, набухла и пульсировала в каждой к
летке. Пришла медсестра Катя, поменяла капельницу, вколола обезболивающ
ие.
- Да, кстати, я тебя поздравляю с днем рождения! - выпалила она и засмеялась
.
- Разве сегодня пятое января? - удивился он.
- Нет. Сегодня второе февраля 1999 года. Запомни дату. Вчера ты родился во вто
рой раз, с чем тебя и поздравляю. У нас тут, конечно, не роддом, однако новоро
жденные иногда появляются. Ты, например.
Она рассказала, что госпиталь находится под Москвой, ближайший населен
ный пункт - город Талдом Московской области. Доставили его сюда в бессозн
ательном состоянии с тяжелой формой дистрофии, и ноги его представляли с
обой фарш, истыканный обломками костей.
Ему показалось, она нарочно так много говорит, чтобы он не задавал лишни
х вопросов.
- И еще у тебя был педикулез. Вши. Ну и чесотка, само собой. Ты был как бомж. А
тощий, Господи! Тебя можно было спокойно выставлять в качестве учебного
пособия по анатомии. Пузо к позвоночнику прилипло, ребра как стиральная
доска.
А в довершение всех безобразий у тебя было ОРЗ. Острое респираторное за
болевание, в очень тяжелой форме. Температура тридцать восемь и пять.
Он продиктовал Кате телефон своей мамы и попросил позвонить в Москву. В
ответ она молча кивнула. А когда он спросил на следующий день, позвонила л
и, она, не глядя ему в глаза, ответила, что пыталась, но там никто не подходит
.
- Тогда отправь телеграмму. Я продиктую адрес.
- Какие телеграммы, Бог с тобой! Здесь лее кругом. - Она покраснела, и лицо е
е сморщилось в мучительно-фальшивой улыбке. - Ближайшее почтовое отделен
ие в Талдоме, в пятидесяти километрах.
- Совсем не умеешь врать, - прошептал он еле слышно.
- Что? - вспыхнула Катя.
- Ничего... В пятидесяти километрах, говоришь? Но ведь не пустыня.
- Не пустыня. Секретный объект, - Катя надулась и отвернулась.
- Ладно, не обижайся. Я понял. Но ты не живешь здесь круглый год, хоть иногд
а ездишь в Талдом, и в Москву.
- Только в отпуск. Сейчас февраль, а отпуск у меня в августе.
- Катюша, ну помоги мне, пожалуйста, у тебя ведь тоже мама есть. - Он попытал
ся взять ее за руку, но она резко поднялась и вышла.
А через десять минут явился Аваиесов, ни слова не говоря осмотрел его но
ги, йотом поднял пижамную куртку, стал слушать, долго сосредоточенно вод
ил холодным фонендоскопом по груди, хмурился, бормотал себе под нос: "Хоро
шо, хорошо". Снял фонендоскоп, поправил одеяло и сердито произнес:
- Зачем к девчонке с дурацкими вопросами пристаешь? Не может она твоей ма
ме позвонить. Не имеет права, понимаешь?
- Нет.
- А куда ты попал, тоже не понимаешь?
- Нет.
- Ну ладно. Чтобы больше не было проблем, запомни. Это госпиталь при учебн
о-реабилитационном центре Федеральной службы безопасности. Сверхсекре
тный объект. Мы не имеем права никому сообщать о наших раненых.
- Почему ФСБ? - процедил он сквозь зубы, не надеясь услышать ответа.
- Так получилось. Тебя наш спецназ подобрал. Загрузили в военный самолет
, уже в фольге, как труп. Ну потом, при посадке, то ли тряхнуло тебя, то ли поде
йствовал перепад давления, но ты застонал, зашуршал, в общем, везли покойн
ика, привезли живого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24