Василиса целеустремленно голодала, дово
дила себя до голодных обмороков. Но вдруг хотелось чего-нибудь вкуснень
кого. Она украдкой от самой себя съедала булочку, шоколадку, мороженое, сн
ачала немного, потом больше, и уже не могла остановиться. Килограммы возв
ращались на место. Впрочем, никто, кроме нее, этого не замечал, их было всег
о полтора-два, не больше, этих килограммов.
Когда она плясала на ночных дискотеках, сидела на уроках или в кафе в комп
ании друзей, невозможно было представить, сколько шума, визга и суеты про
исходит в ее душе. Тоненькая, ладная, большеглазая девочка, с густыми тяже
лыми волосами до пояса. Какие у нее могут быть комплексы?
«Правда, какие комплексы? Ну их к черту!» Ц говорила себе Василиса, возвра
щаясь домой на рассвете после очередной безумной вечеринки, обещая себе
, что перепишет, наконец, сочинение, исправит пару по физике. Вместе с учеб
никами и тетрадями на столе само собой появлялось увеличительное зерка
ло. Все начиналось сначала. Устав от борьбы, лежа на коврике в своей комнат
е, Василиса виновато шептала: «Я посплю капельку».
Она засыпала крепко, видела счастливые детские сны и просыпалась другим
человеком. Умывшись, глядела в зеркало в ванной и вдруг жутко себе нравил
ась, начинала громко петь, прыгать, танцевать. Вдохновенно наряжалась, пр
ичесывалась, рвалась вон из дома, чтобы срочно кто-нибудь ее, такую красив
ую, увидел и оценил по достоинству.
Ценители всегда находились. Главным из них в последнее время был некто Г
ерман, шикарный молодой человек, почти вдвое старше нее.
Когда Василиса училась в восьмом классе, он преподавал в ее школе физкул
ьтуру. Проработал всего год. Девочки сохли по нему, учительницы приходил
и в школу надушенные и накрашенные, со свежими парикмахерскими укладкам
и. Он был вкрадчиво любезен с учительницами и благоразумно не обращал ни
на кого из учениц внимания. И все-таки Василиса могла поклясться, что уже
тогда, в восьмом, он выделял ее, худющую, слегка дикую, из общей стаи вполне
зрелых одноклассниц. Он чуть дольше, чем следовало, задерживал на ней взг
ляд своих узких голубых глаз и, когда страховал ее при прыжке с брусьев ил
и через «козла», обязательно ловил, прикасался сухими горячими лапами, х
отя она отлично прыгала и совершенно безопасно приземлялась.
Однажды он застал ее у зеркала в вестибюле. Вокруг никого не было, шел трет
ий урок, Василису отпустили домой, у нее поднялась температура. Физкульт
урник Герман Борисович внезапно возник у нее за спиной, и несколько секу
нд они молча смотрели друг на друга в зеркале, а потом он тихо спросил:
Ц Нравишься себе?
Ц Естественно! Ч Василиса щелкнула заколкой и красиво тряхнула волоса
ми.
Ц Умница, Ц он склонился чуть ближе и, почти касаясь губами ее уха, проше
птал: Ц Еще пара лет, и по тебе начнут сходить с ума мужики. А тетки при твое
м появлении будут хвататься за своих мужей, как в рыночной толпе хватают
ся за сумки и карманы, опасаясь воровства.
Ц Это вы к чему, Герман Борисович? Ц Василиса развернулась, так резко, чт
о ее тяжелые длинные волосы хлестнули его по лицу.
Он отступил и, улыбнувшись по-дурацки, промычал в ответ нечто невнятное.

Ухо и часть щеки, то место, куда он подышал, потом еще долго пылало. Она коже
й вспоминала его теплое дыхание, у нее сладко ныло солнечное сплетение и
щекотало в носу, как от цветочной пыльцы. Но тогда, у зеркала, в пустом гулк
ом вестибюле, она ничем себя не выдала. Она чувствовала, что стоит поплыть
, как плывут от его роскошной мужественной морды и потрясающей фигуры вс
е остальные особи женского пола, и он перестанет выделять ее из общей мас
сы. И еще, она понимала, что Герман, как таковой, не особенно ее интересует. П
росто это отличный способ самоутверждения и лекарство от комплексов.
В девятом он уже не преподавал. Он исчез из школы, и никто не знал куда. Васи
лиса легко и быстро о нем забыла. Но однажды случайно столкнулась с ним на
улице.
Был ноябрь, шел мокрый крупный снег, у Василисы промокли ноги и от жестоко
го насморка болели барабанные перепонки. Ветряные мельницы внутренней
борьбы крутили крыльями с невероятной силой.
Герман увидел ее из машины, остановился, предложил подвезти. Машина у нег
о была шикарная: перламутровый, как нутро ракушки, новенький «Ауди», волш
ебно чистый, несмотря на глубокую слякоть.
С тех пор они стали встречаться довольно часто. Она не могла точно ответи
ть себе на вопрос зачем. Ей нравилось собираться на эти свидания, носитьс
я по квартире, примерять кофточки, крутиться перед зеркалом, красить губ
ы липким розовым блеском с запахом клубничной жвачки. Нравилось впархив
ать в его шикарную машину. Нравилось сидеть с ним в каком-нибудь эстетско
м кафе, где весь дизайн сводится к извивам водопроводных труб и авангард
ным калякам-малякам на стенах, где орет музыка, взмыленные официанты нос
ятся, обмотанные длинными фартуками цвета хаки. Тут же, в центре зала, пова
ра в колпаках жонглируют пиццей и толстыми лоскутами кровавого мяса, все
вокруг шипит, дымит, вопит и пахнет, так же оглушительно, как у нее в душе, к
огда крутят крыльями бессмысленные ветряные мельницы.
Ей не нравилось, когда он опрокидывал в машине спинки сидений и мокро цел
овал ее в шею и трогал, трогал своими горячими быстрыми лапами. Ей не нрави
лось бывать в крошечной квартире, которую он называл офисом.
Однажды, когда они кувыркались в этом самом офисе на кожаном диване, он вд
руг вскочил, бросился к балкону и завопил, как сумасшедший:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27