Сверху на него смотрел фантастиче
ский урод, отштампованный на мячике, и усмехался гигантским злобным ртом
. Григорьев попытался вспомнить имя мультяшного маньяка, но не сумел.
В Японии детишки бьются в судорогах и выбрасываются из окон, насмотревши
сь мультиков про таких вот веселых ублюдков. Здесь, в Америке, младшие шко
льники таскают пистолеты у родителей и стреляют в одноклассников.
Ц Это не я сошел с ума от страха за Машку. Это мир сошел с ума, Ц пробормот
ал Григорьев и перекинул мяч.
Ц Спасибо, сэр! Ц румяный мальчик поймал голову монстра, прижал к груди
и, прежде чем бросить леденцовой девочке, смачно поцеловал маньяка в нар
исованную вампирскую пасть.
Андрей Евгеньевич побежал дальше, не оглядываясь. Ему не хватало воздуха
. Обычно здоровый американский бег трусцой по этим тихим красивым улицам
успокаивал его, но сейчас сердце разбухло и пульсировало у горла, как буд
то собиралось лопнуть.
Ц Возьми себя в руки! Ц повторял Григорьев. Ц Возьми себя в руки, бережн
о отнеси в свою гостиную, к камину, к дивану, к теплому халату, к карликовой
японской яблоньке во внутреннем дворе. Как раз сегодня утром она зацвела
, раскрыла нежнейшие бело-розовые бутоны. Что может быть важней и значите
льней такой красоты? Да ничего на свете!
Андрей Евгеньевич уже не бежал, а шел, очень медленно, сгорбившись, считая
каждый шаг. До дома оставалось не больше пятидесяти метров. Свернув на св
ою улицу, он почти сразу увидел сиреневый спортивный “Форд”. Машина стоя
ла возле ворот его гаража, и ворота медленно ползли вверх.
Ц Мерзавка! Ц прошептал Григорьев. Ц Я тебе покажу Москву! Я тебе устро
ю спецоперацию! Прощаться приехала? Сказать гуд-бай и поцеловать любимо
го папочку в лобик? Благословения попросить? Хрен тебе, Машка! Я тебя на эт
о не благословляю! Ц Он сжал кулаки в бессильной ярости и сам не заметил,
как распрямилась спина. Он уже не плелся, не шаркал. Он шагал пружинистым с
ильным шагом, и глаза его сверкали сквозь последние легкие клочья тумана
.
Когда он приблизился к воротам, гневный монолог иссяк, затих, словно шипе
ние воды на раскаленных углях. Тонкая фигурка в белых узких джинсах и сво
бодном бледно-голубом пуловере ждала его на высоком крыльце. Туман окон
чательно рассеялся.
Ц Привет, Ц сказала она и шагнула вниз, ему навстречу, Ц привет, папа. Те
бе очень идет этот свитер.
Ее волосы, такие же светлые, как у ее матери, блестели на солнце. Большие гл
аза, тоже материнские, меняли цвет в зависимости от погоды, освещения и цв
ета одежды. Сейчас она была в голубом, и глаза казались совершенно небесн
ыми, ангельскими. Она смотрела на него сверху вниз, ласково и насмешливо, к
ак умела смотреть ее мать, и уже потянулась, чтобы чмокнуть его в колючую щ
еку, но он грубо отстранил ее и принялся молча, сосредоточенно шарить в ка
рманах.
Ц У меня есть ключи, Ц Маша протянула ему свою связку, Ц если ты будешь
злиться, я сейчас уеду.
Ц Скатертью дорожка, катись отсюда, маленькая засранка, Ц проворчал он
и добавил по-английски:
Ц Вы спешите, леди, у вас много дел, я вас не задерживаю.
Ц Папа, кончай валять дурака. Ц Она вошла вслед за ним в дом и все-таки чм
окнула его в щеку. Ц Ты почему такой мокрый? Бежал?
Ц Отстань, Ц он прошагал мимо нее в гостиную, плюхнулся на свой любимый
диван.
Но она и не приставала больше. Она отправилась на кухню, захлопала дверца
ми, зашуршала пакетами. Он сидел на диване, смотрел, как преломляется солн
ечный свет в каждом яблоневом цветке. Сказочная красота вызывала острое
, странное раздражение.
"Машка улетит и исчезнет, Ц думал он, Ц она точно исчезнет в этой опасной
, непредсказуемой стране. Никакие мои связи, заслуги, возможности не помо
гут. А стало быть, ничего уже не важно и не нужно. Волшебное деревце со свои
м бескорыстным радужным трепетом, с переливами тени и света не спасет от
смертельной тоски”.
Ц Ты завтракал? Ц негромко крикнула Маша из кухни.
Григорьев подпрыгнул на диване, схватил пульт, включил телевизор и до пр
едела увеличил звук. Дом наполнился визгом, грохотом, утробным бульканье
м. Шел тот самый японский мультфильм, герой которого был отштампован на д
етском мячике. Маша, морщась, зажав ладонями уши, влетела в гостиную, выклю
чила телевизор и села на диван рядом с ним.
Ц Я знаю, почему ты злишься, Ц сказала она тихо, Ц ты мне завидуешь. Ты бы
сам с удовольствием слетал на родину. Верно? Там так сейчас интересно…
Григорьев ничего не ответил. Он смотрел в погасший телеэкран. В нем отраж
ались два смутных, искаженных силуэта. У Маши получалась огромная голова
и маленькое тело. Она напоминала бело-голубого головастика. У него, наобо
рот, голова уменьшилась, шея вытянулась, а корпус вырос в бесформенную ма
ссу. Он стал похож на динозавра, на старого, давно вымершего тупицу, у кото
рого капелька вялого мозга и тонны жизнерадостного мяса.
Ц Нет, я понимаю, не стоило впутывать в наши семейные дела чужого человек
а, но ты же знаешь Макмерфи. Я вообще не собиралась с ним это обсуждать. Он с
ам затеял разговор, спросил, знаешь ли ты уже и почему я тебе до сих пор не с
казала?
Ц Кстати, почему?
Ц Потому!
Ц Можно конкретней?
Ц Боялась, Ц чуть повысила голос Маша, Ц предвидела, какая будет реакц
ия. И, между прочим, не ошиблась.
Ц Спасибо, доченька, Ц процедил Григорьев сквозь зубы, Ц большое тебе
спасибо, мне, конечно, было очень приятно услышать такую новость от Макме
рфи, а не от тебя, да еще за сутки до твоего отлета.
Ц За десять часов, Ц мягко уточнила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12