ЦРУ разработан очередной, пятый по счету план смещения ирак
ского лидера, в котором задействованы агенты-курды, шииты, иракские эмиг
ранты в Лондоне, а также беглые офицеры из армии Хусейна, живущие в Иордан
ии…»
«Нефтяные месторождения на территории Ирака продолжают простаивать, в
ложенные в них деньги прогорают… Нет надежды, что когда-нибудь эта нефть
сможет приносить стабильный доход, даже при условии полного снятия эмба
рго…»
«Банк „Галатея“, принадлежащий Геннадию Подосинскому, стал соучредите
лем нефтяной компании „Халифар“. По приблизительным подсчетам, размер и
нвестиций на сегодня составил пять миллионов долларов, хотя точных цифр
не знает никто…»
Джуди Мак-Мейнли присвистнула и покачала головой. Компания «Халифар» бы
ла иракской. Она давно разорилась, и надо быть сумасшедшим, чтобы вложить
в нее хотя бы сотню долларов.
На другом конце Москвы, в своем особняке в Крылатском, соучредитель конц
ерна «Триумф» Владимир Мельник, едва продрав глаза, нащупал под кроватью
сотовый телефон, набрал номер и хрипло произнес в трубку:
Ц Кирюха, что там насчет акций компаний-посредников по иракской нефти? П
ерестали падать? Интересно… Слушай, давай-ка по-быстрому, узнай, кто поче
м скупает… Что, серьезно?..
Он нажал кнопку отбоя и тут же набрал еще один номер.
Ц Наташа, вызывай всю команду на совещание. Я буду через сорок минут. Сро
чно, девочка. Очень срочно.

Глава 4

Восточный Берлин, ноябрь 1971 года

Ц Карл! Встань и выйди из-за стола. Полная веснушчатая рука фрау Майнхоф
ф взлетела, описала мягкий полукруг и отвесила сыну крепкий подзатыльни
к. Шестилетняя Ингрид тихо захихикала, но тут же подавилась смехом и куск
ом воскресного яблочного пирога, встретив грозный взгляд бледно-карих г
лаз матери.
Тринадцатилетний Карл продолжал сидеть не шелохнувшись. Он хотел есть с
ырой говяжий фарш большой ложкой. Ему не нравилось мазать фарш на толсты
й кусок хлеба, как это принято в их доме и во всех приличных немецких домах
. Он знал, что нарушает священный ритуал воскресного семейного завтрака,
но его бесили ритуалы.
Он мог вообще обойтись без свежего сырого фарша и даже без яблочного пир
ога с ванилью, который его мать пекла лучше всех окрестных хозяек. Он бы с
удовольствием убежал на улицу, купил бы себе сахарный крендель, пакет мо
лока за двадцать пфеннигов и позавтракал в одиночестве на мокрой скамей
ке. Если бы мать не выгоняла его сейчас, а просто дала подзатыльник, он бы Т
ак и поступил. Но теперь будет сидеть. Из принципа.
Принципы у Карла были следующие: никогда никому не подчиняться, всегда н
ападать первым, ничего никому не прощать, платить за обиды той же монетой,
но осторожно, продуманно, чтобы не пострадать вновь.
Разумеется, он не мог отвесить матери ответный подзатыльник. Но сестренк
а Ингрид еще пожалеет о своем мерзком хихиканье.
Ц Карл, встань и выйди из-за стола, Ц подал голос герр Майнхофф, маленьки
й, узкоплечий, худой, но с округлым аккуратным брюшком.
По воскресеньям к семейному завтраку герр Майнхофф надевал белую сороч
ку и галстук, прыскал одеколоном розовую лысину, весь лоснился и сверкал.
Нос у него был крупный, хрящеватый, туго обтянутый глянцевой кожей. Блест
ела промытая шампунем рыжеватая бородка, искрились глаза, маленькие, глу
боко посаженные, ярко-голубые. Сверкала галстучная булавка, золотая, с пр
ямоугольным светлым сапфиром в серединке.
Карл искоса смерил отца презрительным взглядом. Бюргер, мясник. Разве он
достоин своих предков? Старинный фамильный герб благородных баронов он
сменил на розовое свиное рыло.
Портрет улыбающейся счастливой хрюшки красовался на двери мясной лавч
онки, которая принадлежит семье Майнхофф. Вместо рыцарских доспехов Ц ф
артук из рыжей клеенки, вместо шлема Ц дурацкий белый колпак, вместо свя
щенного меча, обагренного кровью в боях и на турнирах, Ц топорик для разд
елки свиных и говяжьих туш.
Сейчас тысяча девятьсот семьдесят первый, доспехи пылятся в музеях. Двад
цатый век всех уравнял, баронов и мясников. Это век торжества заурядност
и. В Восточной Германии национал-социализм сменился просто социализмом
. Но есть законы древней крови и родовой чести. Отец пренебрег ими. Карл не
уважал отца.
Ц Хорошо же, Карл, Ц фрау Майнхофф поджала пухлые губы, Ц ты можешь сиде
ть, если ослиное упрямство в тебе перевешивает здравый смысл. Но в таком с
лучае ты лишаешься своих ежедневных двадцати пфеннигов на весь месяц.
Ц Марта, подай мне, пожалуйста, сливки, Ц произнес герр Майнхофф и улыбн
улся жене. Ц Ингрид, детка, перестань ковырять в носу, Ц он протянул руку
и погладил дочь по пухлой щеке.
Он давал понять, что Карл со своим ослиным упрямством больше никого за ми
рным семейным столом не интересует. Это было хуже подзатыльника.
Ц Я могу остаться? Ц спросил Карл вкрадчивым, тихим голосом.
Ц Да, ты можешь остаться, Ц кивнул отец. Карл грохнул стулом, выскочил из
столовой, сдернул свою вельветовую курточку с вешалки в прихожей, выбежа
л на улицу. В лицо ему брызнул дождь, со всех сторон обступили темно-серые
дома узкой старинной улицы.
Тяжелая лепнина в стиле позднего барокко, когда-то обильно украшавшая ф
асады, была сбита при обстрелах Берлина в сорок пятом году. Голые, гладкие
стены унылого темно-серого цвета только кое-где оживлялись зелеными ли
стьями вьющихся декоративных растений. Но сейчас, в конце ноября, фасады
домов были оплетены сухими, скорченными стеблями, напоминавшими Карлу ф
рагменты гигантской безобразной паутины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22