«Император этот, судя по всему, был действительно мощным дарителем», – усмехался Арес про себя, тащась пешком по старому городу, где бары и кафе тесно соседствовали друг с другом, соревнуясь за благосклонность туристов. Отдать Рим – за погребение! Константин был бы отличным торговым партнером. Папа наверняка мог бы за такую цену щедро похоронить и весь остаток императорской семьи.
Во всяком случае, затерявшийся в катакомбах гроб императора должен иметь отношение к Граалю, иначе Лукреция наверняка не удостоила бы столицу Италии личным посещением. Однако в противоположность сестре Аресу, как бы невероятно это ни звучало, в первую очередь было не до проклятого Грааля, не до власти и не до бессмертия, хотя недавно он болезненно испытал на собственной шкуре, что бессмертие могло бы оказаться в высшей степени благоприятным свойством. Особенно когда находишься на глубине несколько метров такого мирного и кажущегося таким безобидным озера, берега которого, как выясняется позже, дьявольски круты, к тому же если ты еще зажат между рулевым колесом и сиденьем водителя. И лишь тогда, продырявленный стальными и стеклянными осколками, ты сознаешь, что самая большая анатомическая слабость человека заключается в отсутствии у него жаберного дыхания.
Он был на волосок от смерти. После того как ему в конце концов чудом удалось освободиться из стального капкана и выбраться на берег, он свирепым ударом повалил на землю Тироса, поскольку даже без глупых поговорок, которыми рыцарь его приветствовал, он воспринял как невыносимую наглость то, что, едва оказавшись вновь на суше, вынужден беседовать с безобразной рыбьей физиономией. Следующее горестное открытие не заставило себя долго ждать: стальные осколки и куски пластика с острыми краями настолько глубоко в него проникли, что затронули даже кости, так что он часами должен был затем подвергать себя крайне болезненной процедуре, удаляя щипцами и пинцетами из своего тела все лишнее. Отвратительные рубцы все еще искажали его прежде безупречное лицо. И это при том, что процесс заживления проходил у него, как обычно, невероятно быстро. В ином случае при таком количестве опасных для жизни ранений его шансы отойти в мир иной были бы едва ли меньше, чем утонуть.
Давид поплатится. Следы Грааля ведут в катакомбы, и его племянник, который пытается найти и разрушить Гроб Господень, тоже может отправиться туда. Но прежде Арес его убьет, в первую очередь – из мести за свою смертельно раненную гордость, во вторую – чтобы помешать его безумному намерению и, кроме того, чтобы доказать Лукреции, что он, Арес, совершенно точно не даст сесть себе на голову восемнадцатилетнему молокососу. Он не кто-нибудь, а «мастер меча». Он был и остается непобедимым. У нее нет никого, на кого она могла бы положиться больше, чем на своего брата.
Бог, судьба (или кто там еще направлял его в эти минуты?) явно оценили его благородные мотивы. Хотя, проходя мимо, он не узнал ее с первого взгляда, но, обернувшись и взглянув еще раз, все же обнаружил Лукрецию – в старом городе неподалеку от Ватикана. Она сидела за маленьким круглым столом на просторной террасе, на ней был костюм кремового цвета, волосы покрывал светлый шелковый платок, и не менее трети лица пряталось за большими темными солнцезащитными очками, что и побудило Ареса не подходить к ней сразу, а некоторое время издали понаблюдать. Со времени отрочества она не ходила ни в чем другом, кроме как в очень длинных бархатных платьях различных цветов и покроев, из тех, что были ей к лицу. Возможно, она даже спала в рубашках того же фасона. Но, взглянув на нее в этот раз, Арес должен был признать, что немного более светский и модный стиль ей тоже очень подходит. В таком виде она отдаленно напоминала ему Грейс Келли. Грейс Келли – американская кинозвезда (1929–1982).


Арес старался поэтому двигаться с небрежностью Кери Гранта Кери Грант – Известный британский киноактер (род. в 1904 г.), с 1942 г. переехал на жительство в США и снимался во многих известных голливудских фильмах.

, если уж судьба выкинула такой трюк и наградила его таким ростом, что он, скорее, выглядел как монстр Франкенштейна. Без приветствия, но с улыбкой, более сердечной, чем Лукреция заслуживала, он в конце концов придвинул стул к ее столику, уселся на него и бросил взгляд на эспрессо, который его сестра непрерывно помешивала ложечкой, делая вид, будто не замечает брата.
– Чашечку эспрессо я бы сейчас тоже охотно выпил, – вздохнул Арес, внимательно следя за каждым ее движением, ожидая предательского вздрагивания или чего-нибудь подобного, что могло бы подтвердить его убеждение, что все ее высокомерие только фасад, за которым скрывается другая Лукреция – чувствительная и, несмотря ни на что, любящая старшая сестра. Но она играла роль ледяной властительницы, которая уверена, что в обозримом времени весь мир будет лежать у ее ног, играла подозрительно хорошо, достойно премии Оскара.
– Ты помнишь мои слова? – спросила Лукреция, после того как несколько длинных секунд совершенно не обращала на него внимания и даже позвала проходящего мимо кельнера, словно не слышала косвенно выраженной просьбы брата. Ее черты оставались бесстрастными, когда она сказала: – Это был твой последний шанс!
– Ах, сестренка, не действуй мне на нервы, – отмахнулся от нее разозлившийся Арес.
Не она, а он имел вескую причину дать волю своей оправданной ярости. Ведь это она запросто, не потрудившись предупредить, отправилась без него в Рим. Что касается Давида, то уж с ним Арес разберется, как только представится возможность сразиться в честном бою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96