Бреннер был теперь почти уверен в том, что сильной стороной Салила был экспромт — инстинктивная реакция на любую предложенную ситуацию, в результате которой он всегда поступал правильно, выбирая единственно верный путь. Единственным способом поймать знаменитого террориста был как раз этот: заставить его маяться в нерешительности, не предлагая ему никакой ситуации, требующей ответного действия.
Бреннер нерешительно двинулся к двери. Он боялся переступить порог, хотя знал, что ничего особенного там не увидит. Но именно это и пугало его больше всего. Он знал о схватках преступников с правоохранительными органами только из детективных романов и американских боевиков, но даже он понимал, что оглушенные люди, лежавшие в коридоре, придя в себя, вряд ли упустили бы возможность неожиданно напасть на них. Но если они все же не стали этого делать, то, по-видимому, имели на то веские основания. Какие?
Подойдя к Салиду, Бреннер уперся ладонью в дверной косяк. И чуть не упал плашмя в коридор. Дерево под его рукой подалось и рассыпалось в труху. На пол вместе с пылью и щепками упала часть доски и тоже рассыпалась в труху. Бреннер потерял точку опоры и начал падать вперед, но Салид среагировал молниеносно, подхватив его на лету. При этом он задел плечом второй косяк, и тот тоже рассыпался в крошево.
— Не спешите так покинуть эту комнату, — шутливо заметил Салид. — Рано или поздно мы сделаем это вместе.
Бреннер поблагодарил Салила за помощь кивком головы и, вновь обретя равновесие, недоумевающе взглянул на косяк Дом был старым и находился в запущенном состоянии, но ведь он едва дотронулся…
Бреннер осторожно ощупал пальцами трухлявый косяк. Ощущение было не из приятных — дерево казалось необычайно мягким, влажным и липким, нечто вроде кашицы. Косяк мог рухнуть от собственной тяжести. На мгновение ему показалось, что под его пальцами шевелится что-то живое Но внимательно вглядевшись, он ничего не заметил.
— Что там такое? — спросил Йоханнес. Он подошел поближе и с таким же недоумением, как и Бреннер, начал разглядывать рухнувший косяк.
— Ничего особенного, — ответил Бреннер, а затем, помолчав, добавил, нервно улыбаясь: — Вероятно, хозяйка слишком переоценила надежность и крепость этого строения.
Салид тоже ощупал неровный край обвалившегося косяка. Он взял задумчиво комочек белой трухи, растер ее пальцами, понюхал и, пожав плечами, вытер пальцы о брюки. Бреннер и Йоханнес вопросительно взглянули на него, но он опять пожал плечами.
— Если бы мы были сейчас в Америке или Австралии, то я мог бы сослаться на термитов, — сказал он. — Но ведь здесь они не водятся. Вероятно, этот дом просто сильно обветшал, — он тихо засмеялся — Кто знает, может быть, он в ближайшие часы рухнет, и мы успеем скрыться под шумок
Бреннер засмеялся таким же, как Салид, неестественным, деланным смехом и снова внимательно взглянул на косяк. Лак, покрывавший его поверхность, во многих местах облупился. Но самое странное, этот процесс разложения, казалось, продолжался прямо на глазах. Вероятно, в шутке Салида была доля истины. Если весь дом находился в том же состоянии, что и эта дверь, то вполне возможно, здание действительно могло вот-вот рухнуть. Если по нему будут продолжать стрелять из пулеметов. И все же это был полный абсурд!
— Пошли! — сказал Салид. — Спустимся вниз.
Он снял свой автомат с предохранителя и снова вышел в коридор. Салид двигался осторожно, согнувшись, хотя только недавно самым тщательным образом осмотрел весь второй этаж. Все так же не разгибаясь, он подбежал к лестнице и, опустившись на одно колено, долго всматривался в царившую внизу темноту и только затем сделал знак Бреннеру и Йоханнесу следовать за ним.
Бреннер вышел в коридор, чувствуя, как сильно бьется сердце у него в груди. Хотя он старался двигаться как можно более тихо — правда, это была, на его взгляд, совершенно излишняя мера предосторожности, — он не мог похвастаться ловкостью Салида, плавностью и элегантностью его походки. По сравнению с палестинцем Бреннер двигался так же неловко, как слон в посудной лавке. Салид бросил на него укоризненный взгляд и быстро сделал предостерегающий жест, видя, что Бреннер хочет вслух извиниться за свою неловкость. Затем Салид показал рукой вниз и Бреннер, прислушавшись, понял, что хотел сказать палестинец. Они были не одни в этом доме, снизу доносились какие-то звуки.
Правда, Бреннер не был уверен, издавали ли эти звуки живые существа или рассохшиеся балки дома. Шум был слишком необычным. Что-то шуршало и шелестело внизу, похрустывало и постукивало совсем тихо, но отчетливо. Трудно было определить источник этого звука и локализовать его в пространстве, шумы доносились отовсюду. Эти звуки были похожи на звук рассыпавшихся горошин, прыгающих вниз по лестнице, такой звук могли издавать также руки ребенка, роющегося в большой пластмассовой миске, наполненной воздушной кукурузой. Казалось, что у подножия лестницы что-то шевелится, но даже если это и не был обман зрения, Бреннер все равно не мог ничего разглядеть в темноте.
— Что это? — спросил Йоханнес. Он вынырнул из-за спины Бреннера почти бесшумно и точно так же, как Салид, опустился на одно колено у лестницы, напряженно глядя вниз. Патер выглядел на удивление спокойным. Это не могло не броситься в глаза Бреннеру, хотя сам патер вряд ли сознавал перемену, произошедшую в нем. Бреннер не сомневался, что и на этот раз, в отличие от него, Йоханнес отреагирует на ситуацию так, как надо, снова оказавшись на высоте. На секунду он ощутил невольную зависть.
— Понятия не имею, — ответил Салид на вопрос патера, пожимая плечами и одновременно не сводя глаз с казавшейся ожившей темноты, царящей у подножия лестницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156