— Простите, — сказал я, — а во второй половине дня вы открыты?Девушка склонила голову набок и, изучив меня от макушки до пяток, спросила:— А зачем это вам? — Произнесено это было так, будто слово «зачем» имело ударение на каждом слоге. — Может, вы хотите дать объявление?Я ответил, что хотел бы поработать в морге.— Где?!— В архиве газеты.— О-о-о! Я слышала это слово, — постучала она кулачком по лбу. — Его однажды употребил папа. Но его сейчас нет. Он на рыбалке. А что вы ищете?— Я ищу отчёт об одном иске. Архивы суда сгорели, и вы — моя последняя надежда.— Это надо же! «Пенинсула газетт» ваша последняя надежда? Как жаль, что вас не слышит папа. — Она послала мне на удивление застенчивую и очень милую улыбку. — А я — Иезавель. Иезавель Хантон.— Алекс Каллахан.— Что же, мистер Каллахан, — потрясла она ключами, — я могла бы вас впустить, но мне, естественно, придётся побыть с вами. Сколько времени это может занять?— Боюсь, что порядочно, — пожал я плечами.— Хм…— На четыре тридцать у меня назначена встреча.Она покрутила кольцо на мизинце и решительно произнесла:— Поскольку мне придётся сидеть в редакции, то будет справедливо, если вы оплатите потраченное на вас время. Вы согласны?— Конечно.— Итак, вы платите мне десять долларов в час. В противном случае я отправляюсь смотреть телевизор. Замётано?— Замётано.— И за это, — продолжила Иезавель, — я помогу вам в ваших поисках. У меня есть опыт в таких делах — поэтому я и стою десять баксов в час. Я рылась в судебном архиве для Пинки Штрайбера.— Кто такой Пинки Штрайбер?— Это частный детектив… Неужели вы о нём ничего не слышали?— Увы, нет.— Это же легендарная личность. Нет, правда. — Она протянула мне руку с выкрашенными в чёрный цвет ногтями (впрочем, краска уже успела наполовину облупиться). — Значит, замётано?— Замётано, — подтвердил я, пожимая её ладонь.Пока она вела меня наверх, я объяснил ей, что хочу найти.— Мне нужно узнать имя адвоката Чарли Вермильона. Мне надо с ним… или с ней поговорить.— Имя должно быть упомянуто в отчётах, хотя зачастую называется лишь юридическая фирма, которая вела дело. Я могу с ходу сэкономить вам время. Вам же наверняка неизвестно, что газета печатает сообщения о приговорах и исках только раз в неделю. По средам. * * * Иезавель нашла то, что нужно, в три часа сорок восемь минут пополудни.— Би-и-инго!!! — возопила она и добавила все тем же восторженным тоном: — Ну и умница же я! Иезавель — ты умница! Итак, девятого дня января года от Рождества Христова двухтысячного. Дело номер четыре-девять-шесть-восемь-семь. Раздел А. Чарльз Джимми Вермильон против «Судебно-медицинского учреждения Серного порта». Отчёт представлен Фрэнсисом… — Она вдруг замолчала. — Вот дерьмо! Прошу прощения за выражение.— Что там сказано?— Материал поступил от Фрэнсиса Бержерона, — ответила она. — Фрэнки Бержерон. Надеюсь, что беседа с ним не является для вас вопросом жизни и смерти.— Что это значит?— Он мёртв. Вот что это значит. Автомобильная авария около Дез-Аллемана. Улетел в залив. Фрэнки был отчаянным и очень агрессивным водителем, и возможны два варианта на выбор: либо ему кто-то не уступил дорогу, что привело его в ярость, либо он слишком сильно гнал и не справился с управлением. Свидетелей аварии не нашлось. Эй, что с вами?— Каждый раз, когда мне кажется, что я иду в нужном направлении, я снова оказываюсь в тупике, — огорчённо произнёс я.— Что же, пусть Фрэнки помер, но Пинки всё время твердит, что к истине ведёт много путей.— Другим путём был судебный архив.— Ах да. Ведь мы были вашей последней надеждой.— Может, отчёты сохранились на фирме, где работал Бержерон, — сказал я, обращаясь скорее к себе, чем к Иезавель. — Вы знаете, где он работал?— «Лейси и Бержерон». Фирма находится здесь, в Бель-Шассе. Вы можете позвонить мистеру Лейси, у меня есть его номер. Только не звоните ему после… ну, скажем… — Она задумчиво побарабанила пальчиками по нижней губе и написала на листке календаря номер телефона. — Не звоните ему позже трёх, а может, даже и двух. Он немного выпивает.Она вручила мне листок с номером, у девочки был очень красивый и чёткий почерк. Мы потратили ещё несколько минут на то, чтобы расставить по местам коробки с газетами. Когда Иезавель закрыла на замок дверь редакции, я извлёк на свет тридцать пять баксов.— Мне почти совестно брать у вас деньги, — сказала она. — Ведь Фрэнки Бержерон…— Договор есть договор.Она сложила банкноты вдвое, потом ещё вдвое и, держа между большим и указательным пальцами, произнесла:— Ведь эти тридцать пять долларов не составляют все ваше богатство, не так ли?— Благодарю за помощь, — улыбнулся я.Иезавель затолкала деньги в задний карман джинсов и протянула мне руку:— Удачи вам, мистер Каллахан. Может быть, всё образуется. Пинки говорит, что всё получается, если упорно бить в одну точку.— Будем надеяться, что он прав.— Где у вас назначена встреча?— На Тьюполо-стрит.— И с кем вы встречаетесь, если не секрет?— Я намерен встретиться с адвокатом по имени Лестер Флад.Иезавель немного подумала и сказала:— Лес только в прошлом году окончил университет, но парень он подходящий. — И, внимательно разглядывая свои ногти, добавила: — Передайте ему привет от Иез Хантон. Вы знаете, как туда добраться? * * * Следуя указаниям Иезавель, я уже через четыре минуты оказался у дверей адвокатской конторы «Хоуз, Холлидей и Флад». Фирма занимала очаровательный старинный домик из красного кирпича на улице, которая, судя по изобилию медных табличек, служила пристанищем для всей адвокатской братии Бель-Шасса.Я прождал десять минут, после чего меня препроводили в офис мистера Флада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146