Как будто только что увидев машину, он поднял голову и стал озираться по
сторонам.
Ц Кто здесь? Ц спросил он громко, и собственный голос в тишине пустой но
чной стройки показался ему жалким и испуганным. Честный человек, вышедши
й среди ночи покурить, не может говорить таким голосом. Ц Это кто приехал
?
В ответ не раздалось ни звука. Неподвижная гора полированного железа бле
стела под фонарем неживым инопланетным блеском.
Но он отчетливо слышал, Ц как хлопнула дверь. Значит, кто-то вышел и ходит
где-то поблизости. Тогда почему не отзывается?
Внезапно ему стало страшно. Так страшно, что волосы на шее встали дыбом.
Нужно уходить. Быстрее.
В вагончиках у самой границы леса спят люди. Если он закричит, они проснут
ся. Конечно, проснутся. Ничего страшного.
Он суетливо повернулся, увязая башмаками в жирной земле, сделал шаг, и из т
емноты его быстро и точно ударили в висок. Он всхлипнул, нелепо взмахнул р
уками и упал лицом вниз на бетонную плиту.


* * *

Тело нашел Чернов, который по причине всегдашних домашних неурядиц прие
зжал на работу раньше всех. Поначалу, увидев в котловане неподвижно лежа
щего человека, Чернов решил, что это кто-то из рабочих прилег отдохнуть “п
осле вчерашнего”. Человек лежал так удобно, в таком безмятежном покое, чт
о Чернов рассвирепел. Хорошо хоть Степан еще не приехал. Была бы история, е
сли бы этого отдыхающего нашел Степан!
“Вот козлы. Допились до того, что не могут по вагончикам разойтись! Уволю к
дьяволу, прямо сейчас, кто бы ни был”.
Увольнять ему никого не пришлось.
Человек был мертв. Так безнадежно, так ужасающе мертв, что у Чернова едва н
е отнялись ноги, как только он взглянул в белое с желтым лицо.
Его уже кто-то “уволил”, подумал Чернов как будто сквозь вату. Даже две не
дели не дал, как положено по законодательству о труде.
Вот только этого им всем сейчас и не хватало. Вот все у них сейчас замечате
льно и хорошо. Только трупа недоставало.
Как-то скучно было без трупа…
Чернов быстро закурил, стараясь не смотреть под ноги, где лежал мертвый ч
еловек. Хуже всего, что это был не абстрактный труп, а Володька Муркин, раз
норабочий, которого он сам нанял с месяц назад. Володька как Володька Ц в
меру пьющий, невзрачный, вечно суетливый, как будто стремящийся услужить
. Чернов его не любил.
“И как это он свалился башкой на эту плиту?! Куда его понесло?! Вроде сильно
он никогда не пил. Может, вчера подрался? С кем? Если с кем-то из наших Ц все,
мы пропали Ц приедет милиция, начнутся разбирательства, идиотские допр
осы, вызовы в отделение и так далее. Работа встанет, и так время не просто п
оджимает, оно давит на нас, как кузнечный пресс. Великий Господи, сделай та
к, чтобы не было никакой драки, чтобы он сам свалился, пусть это нехорошо, ч
то я тебя об этом прошу, но сделай так. Господи!..
Вадим Чернов, тридцати семи лет от роду, самоуверенный, образованный и уп
рямый, как все бывшие военные, не верил в науку криминалистику и был совер
шенно точно уверен, что никакую картину преступления по одному следу, ос
тавленному на земле, или сгоревшей спичке воссоздать нельзя.
Расследования убийств казались ему такой же глупостью, как попытка опре
делить, есть ли жизнь на Марсе, глядя на этот самый Марс в театральный бино
кль. Да и не понимал он, зачем расследовать, когда можно не расследовать, а
засадить за решетку первого попавшегося под руку и написать в отчете, чт
о убийца пойман и больше угрозы для общества не представляет.
Пусть все, что угодно. Пусть работяги вчера в стельку надрались, пусть обн
аружится несоблюдение каких-нибудь очередных правил техники безопасн
ости, но только не драка.
Потому что если драка Ц значит, убийство, значит, расследование, значит, к
онец света.
Черт бы взял этого Муркина, выбравшего такое неподходящее время, чтобы о
ткинуть сандалии. Хотя, может, именно черт его и взял.
Понимая, что милиция все равно приедет, даже если это просто несчастный с
лучай, Чернов отступил назад, стараясь попасть в собственный след. Все же
детективы он почитывал и знал, что возле трупа лучше ничего не трогать.
Была бы охота что-то там еще и трогать!
Чернов полез в карман за телефоном, но тут же в раздражении сунул его обра
тно. Как он ни хорохорился, но вид мертвого Володьки произвел на него гора
здо более сильное впечатление, чем он сам мог себе признаться. Руки были н
е просто влажные Ц они были мокрые и холодные, как шкура дохлой рыбы. Он с
ердито зашагал к тонкой водопроводной трубе, нелепо торчавшей на краю ко
тлована, отвернул шершавый вентиль и попил мутной ржавой воды. Потом пле
снул в лицо.
“Возьми себя в руки. Чай, не барышня”.
Он злобно утер физиономию подкладкой куртки и посмотрел по сторонам. Вок
руг никого не было, только в отдалении у вагончиков начиналась привычная
утренняя жизнь. Чернов посмотрел на часы. Шесть. Седьмой.
Никто еще ничего не знает, подумал он тоскливо. Для всех пока что начинает
ся обычный день. Только он, Вадим Чернов, стоит в двух шагах от трупа Волод
ьки Муркина и не может заставить себя позвонить.
Он вздохнул и снова посмотрел в котлован, смутно надеясь, что труп куда-ни
будь исчез за то время, что он умывался.
Труп, будь он неладен, был на месте.
Что-то поблескивало на полпути между мертвым Володькой и бетонным столб
ом, к которому был прикручен прожектор, как будто золотое кольцо в куче на
воза. Чернов посмотрел, прищурившись, и стал спускаться, по дуге обходя тр
уп. Стараясь не смотреть в его сторону, он копнул носком ботинка рыхлую зе
млю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20