Ну как вам семейная жизнь, дорогая Варвара Андреевна, спросила она себя, п
еремывая под краном хрустальные рюмки. Рюмки были старые, толстые, испол
ненные советского праздничного достоинства. Варвара их очень любила и б
ерегла. И семьи-то никакой нет и не было никогда. Были Таня с Васей Ц с одно
й стороны, и “родной” Ц с какой-то другой стороны. И никогда ему не было до
них дела, и никогда его не волновало, на что они живут сейчас, и на что будут
жить завтра, и из чего нажарить котлет, и куда поехать в июле, и кто пойдет в
больницу навестить дедушку, и за что Васе вкатили трояк по природоведени
ю, и чем опять недовольна теща, и кому придется поднимать упавший забор на
даче.
Нет семьи и не было никогда, осталось одно мученье, когда невозможно, нево
зможно объяснить ребенку, который полдня просидел под дверью, а до этого
неделю ждал и готовился Ц как же, папа пойдет с ним в цирк! Ц почему папы н
ет и не будет, и никто в этом не виноват. Просто жизнь такая.
Или все-таки не жизнь, а люди такие?
Жили бы как Лопухов с Верой Палной из литературного творения пламенного
, революционного и прогрессивного Чернышевского, которых Варвара прохо
дила в восьмом классе и искренне удивлялась, почему они такие идиоты.
Жили бы как Лопухов с Верой Палной, ходили бы друг к другу “на кофей” через
картонную стенку хрущевки, делились бы идеями, клокочущими в груди, стро
или планы спасения человечества Ц от свинства и поклонения “золотому т
ельцу”, брали бы уроки игры на фортепиано Ц можно на виолончели, читали б
ы вслух Прудона. Впрочем, Прудон не в моде. В моде Карлос Кастанеда. В опред
еленном смысле ничуть не хуже Прудона. Или ничуть не лучше.
Варвара вернула рюмки в буфет и мимоходом пощупала свое пальто, висевшее
в ванной над батареей. Конечно, мокрое. В чем она завтра пойдет на работу?

Да и черт с ним. Черт с ним, с пальто, с Иваном Александровичем, с паспортом и
кошельком! Утром что-нибудь само придумается.
А Петра Борисовича Лиго убили. Убили прямо под носом у Варвары Лаптевой, а
она ничего не видела и не слышала. Жалость какая. Единственное приключен
ие в жизни, да и то проспала.
Такой приличный, невзрачный, серый человечек. За что его могли убить?

* * *

Ц За уши!
Ц Что?!
Ц Я говорю Ц за уши!
Ц Что Ц за уши?! За какие уши?!
Ц Если у тебя волосы во все стороны торчат, Ц прокричала Варвара и ловк
о перевернула на сковородке оладушку, Ц заправь их за уши!!
Ц Какие должны быть уши, чтобы за них можно было заправить мои волосы?! Ц
прохныкала из глубины квартиры Таня. Ц Господи, что ж это такое!..
Она не выспалась и пребывала в плохом настроении. И еще на работу придетс
я идти! Ну почему, почему суббота бывает так редко? Ну хоть бы два раза в нед
елю была суббота. Два раза суббота и один раз воскресенье.
А? Неплохо?
В дверь позвонили, и Таня уронила себе на ногу диванную раскладушку.
Ц Вот черт!.. Ах, господи!..
Ц Не поминай господа всуе, Ц назидательно сказала Варвара из коридора.
Ц Господь Ц не соседская коза…
Ц Ты открывай лучше, Ц простонала Таня и пнула диван. Легче не стало, зат
о чувство свершившейся мести принесло некоторое удовлетворение. Ц И ко
го это принесло в полвосьмого утра?!
Варвара вышла в общий коридор, заставленный коробками и банками Ц банки
были предусмотрительно пронумерованы и прикрыты старым одеялом, чтоб н
е сперли, Ц и, вытянув шею, заглянула в мутное стекло.
Ц Кто там?
За стеклом шевельнулось что-то огромное и темное, и Варвара вдруг так исп
угалась, что взвизгнула и отпрыгнула назад.
Что делать?! Милицию вызывать? Она будет ехать час. Или два. За это время их с
Танькой убьют. Каждую по семь раз.
Ц Варвара, Ц позвал из-за двери странный и незнакомый голос, и темная ту
ша опять шевельнулась, Ц Варвара, это вы.., ты?
Ц Я, Ц прохрипела она, нашаривая рукой банку с огурцами. Все лучше, чем ни
чего. Банкой с огурцами вполне можно дать по голове. Как в кино.
Ц Варвара, это Дима Волков. Ты.., вы.., помните меня?
Дима? Какой еще Дима?! Что за Дима Волков в полвосьмого утра?!!
Тут у Варвары в голове просветлело, она снова взвизгнула, но уже от радост
и, кинулась на дверь, кое-как отперла хлипкий замочек и уставилась на темн
ую, шевелящуюся в вечных подъездных сумерках тушу.
Ц Димка?!
Ц Ну да. Это я.
Он говорил с какой-то странной, как будто вопросительной интонацией, сло
вно бы сомневался в том, что Димка Ц это именно он, и улыбался неуверенной
улыбкой и прямо перед собой держал треугольный целлофановый сверток, из
которого бодро торчали три замороженные гвоздики.
Ц Димка! Ц вскрикнула Варвара, кинулась на него и поцеловала в щеку. Дим
ка испуганно моргал и все улыбался. Ц Откуда ты взялся, Димка?! Ты же в Амер
ике!
Ц В Америке, Ц подтвердил он и сунул Варваре сверток. Ц Это тебе. Только
боюсь, что они не совсем.., свежие.
Ц Они были свежими месяц назад, Ц нетерпеливо сказала Варвара и потяну
лась, чтобы еще раз его поцеловать, Ц но это неважно.
Почему-то она никак не могла взять у него букетик и не сразу сообразила, ч
то это из-за банки. В руке у нее была банка с огурцами. Варвара сунула ее обр
атно и задвинула ногой.
Ц Димка, когда ты приехал?!
Ц Варвара, кто там? Оладьи сгорели!
Ц Ты.., не одна? Ц спросил Димка, сделал шаг назад и стыдливо потупился, ка
к на просмотре кинофильма “Еще раз про любовь”, куда их водили всем класс
ом.
Ц Я не одна. У меня Таня ночевала, подруга. Слушай, почему мы стоим в коридо
ре? Ц Его рука под тканью синей куртки была толстой и теплой, как в былые в
ремена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16