Посмотрела на тюленя, при этом лицо у нее приняло странное, как будто жало
стливое выражение, впрочем, едва заметное. Потом она мазнула глазами и по
его машине, совершенно равнодушно, впрочем. И наконец перевела взгляд се
бе под ноги, прикинула, куда шагнуть. Как раз вовремя, потому что под ногам
и у нее простиралась огромная лужа, плескалась и важно ходила в асфальто
вых берегах. На жене были короткие белые замшевые сапожки и некий «макин
тош», как определил он для себя, Ч что-то летящее, взмывающее, изнутри под
битое тонким светлым мехом, а снаружи атласное, расшитое яркими восточны
ми цветами.
Тюленева жена была женщина со вкусом.
Ч Илюша! Ч негромко сказала она в сторону «мерина», в котором вздыхал и
ворочался тюлень. Ч Илюша!
Илюша, ясное дело, ни слова не слышал. Зевал по сторонам, и радио у него игра
ло громко. Почему-то все из их тюленьего племени обожают именно громкую м
узыку и именно «мерины». В их тюленьи головы даже не приходит, что музыка м
ожет быть тихой и ненавязчивой, а машина Ч не «мерин».
Жена вытащила из кармана волшебного «макинтоша» крохотный белый телеф
ончик на жемчужной петельке, как в рекламе, нажала кнопочку и стала ждать.

Телефон соединился, тюлень заворочался и завозился с удвоенной силой, на
шел свой аппарат и спросил, кто там. Может, он как-то по-другому спросил, но
отсюда было плохо слышно.
Ч Илюш, Ч попросила жена в телефон, Ч подъезжай поближе. Здесь такая лу
жа, я через нее не перелезу.
Илюша стал оглядываться по сторонам, очевидно, так и не поняв с первого ра
за, кто именно его «вызывает». Она повторила еще нежнее:
Ч Илюша!
Тюлень наконец сориентировался во времени и пространстве, потому что до
рогущий тарантас заурчал, дрогнул, тихонько тронулся с места и остановил
ся прямо у ножек, обутых в белые замшевые сапожки.
Открылась широкая дверь, блеснула на ярком солнце полировкой. Жена подхв
атила подол своего «макинтоша» и красиво опустила себя на переднее сиде
нье.
Вообще она все делала красиво. Красиво шла, красиво поворачивала голову,
красиво разговаривала по телефону. Как пить дать, с тюленем ей было несла
дко. Не зря развелась, хотя она до сих пор использует бывшего, вот сегодня,
как извозчика.
Наблюдавший пропустил «мерин», солидно и неспешно выруливший на проезж
ую часть, и, расплескивая лужу, лихо вкатил во двор.
Он все успеет. Выехав из дома, она возвращается поздно, но ему-то, чтоб взят
ь что надо, трех минут хватит.
Он пролетел лужу, въехал в арку, задвинул машину между помойкой и шикарны
м лимузином.
Вот все в этой стране так, подумал он неодобрительно. С одной стороны помо
йка, с другой Ч лимузин.
С одной стороны Ч многоквартирный элитный дом высотой в сто пятнадцать
этажей, а снег от него не убирают. Отгребают от подъездов, и только. Весной
все тает, течет, льется, струится, и прямо на тротуарчики, и к подъездам, и по
д ноги прямо. Элитные многоквартирные жильцы подхватывают полы своих эл
итных «макинтошей» и, как все простые смертные, продвигаются к машинам в
се больше галсами и кенгуриными прыжками.
С одной стороны Ч модный и пафосный ресторан с усатым швейцаром в ливре
е, который величественными жестами показывает, как и куда следует шикарн
о припарковаться. С другой Ч прямо напротив ресторана Ч районная помой
ка со всеми районно-помойными прелестями Ч бомжами, сборщиками бутылек
и бродячими собаками. Когда за помойкой приезжает машина, грузчики мате
рятся, машина ревет, помойка грохочет, клиенты ресторана радуются жизни.

Слева Ч школы, справа Ч больницы. Поселяне и поселянки на заднем плане н
осят вещи в кабак.
Какое-то время он просто постоит за лимузином, оценит обстановку. А потом
поднимется в квартиру и сделает все, что задумал.
Вряд ли это понадобится, но как подстраховочный вариант вполне может при
годиться.
Он был очень предусмотрителен, всегда и во всем. Его собственная жена ког
да-то поражалась этой его предусмотрительности, а она еще о многом не зна
ла и даже не догадывалась. Ничего, скоро она попляшет.
Покрутив ручку Ч очень неудобную, потому что шарик давно вывалился и пр
иходилось крутить гладкую пластмассовую палку, которую пальцы никак не
могли ухватить, он опустил стекло, закурил и выдохнул. В солнечном луче по
висло было облачко, но дунул ветер, легкий, прозрачный, Ч и нет облачка.
Он умилился. Вот и весна пришла.
Если кому-то суждено умереть весной, значит, суждено. Каждый судит по-сво
ему. Он уже осудил, значит, все решено.
Нет преступления без наказания.

* * *

Анфиса Коржикова влетела в торговый аптечный зал как раз в тот момент, ко
гда Лида уже выдвинула из-за стойки свои монументальные формы, собираяс
ь прошествовать по ослепительно чистому полу к двери, чтобы перевернуть
табличку на длинном шнурке.
Было закрыто. Стало открыто.
Опоздала, опоздала!.. Заведующая очень не любит, когда ее «девочки» вбегаю
т на работу «с последним звонком». Надо же подготовиться как следует Ч х
алат, шапочку надеть, руки помыть, и непременно с каким-нибудь дезинфицир
ующим раствором.
Аптека была старинная, огромная, с ореховыми диванами, фикусами в кадках,
с деревянными шкафами, полными лекарств и загадочней бутылей темного ст
екла, по горлышку опоясанных бумажными шарфиками. Без новомодных глупос
тей, типа магазинных витрин и пластиковых зеленых корзин, в которые след
ует набирать «товар».
«Лекарства Ч не товар, Ч говаривала заведующая наставительно. Ч От ле
карства, бывает, человеческая жизнь зависит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13