Валерия Алексеевна Любанова, главный редактор газеты «Власть и Деньги»,
видела ее так хорошо, как будто рассматривала в тысячекратный бинокль.
Ее завтрашняя встреча с предполагаемым кандидатом Ч первый раскат гро
ма, вывалившегося из лилового брюха.
Она поняла, что уже давно молчит, думая о своем, только когда Саша Констант
инов осторожно позвал ее:
Ч Ле-ера! Ты где?
Она услыхала и словно моментально проснулась:
Ч Прошу прощения, я задумалась.
Ч Да мы поняли уже! Ч Полянский улыбнулся. Ч Лер, наши сепаратные перег
оворы с Садовниковым всем известны.
Ч И что?
Ч Мы не сможем ничего скрыть от… вражеской прессы, как ты это называешь.

Ч Господи, Рома! Ч сердито сказала Лера. Ч Что ты как маленький! Я проси
ла, чтобы ничего не просочилось до нашей встречи, то есть до завтрашнего в
ечера, а потом, конечно, все узнают, а как же иначе!
Ч Боголюбов нас не простит.
Андрей Боголюбов владел газетой «БизнесЪ», которая испокон веку конкур
ировала с «Властью и Деньгами». До сих пор было не слишком понятно, кого из
кандидатов поддержат Боголюбов и его газета, только какие-то слухи дохо
дили, но, насколько могла судить Лера, Ахмет Баширов, принципал Боголюбов
а, еще не принял окончательного решения.
Ч Помните, в двухтысячном было громкое убийство главного редактора «Ве
стей»? Тогда говорили, что он как раз Боголюбову дорогу перешел и тот его…

Ч Это в тебе играет то, что тебя по ошибке назвали именем великого режисс
ера, Ч объявила Любанова, Ч снимал бы ты лучше концептуальное кино, гос
подин Роман Полянский!
Первый заместитель неинтеллигентно сопнул носом и отвернулся. Его шика
рное имя служило в редакции и ее окрестностях поводом для постоянных шут
ок с первого дня его пребывания «в должности», уже примерно полгода. Кром
е того, он был красив утонченной красотой, любил сладкие духи, слабые сига
рета и шоколад. Он носил очки, старательно холил свою щетину, всегда пребы
вавшую как будто в состоянии трехдневной давности, и очень любил себя. Пр
и этом он был исключительно профессионален во всем, что касалось журнали
стской работы, умело вел сложные переговоры и понимал, что нужно делать д
ля того, чтобы поддерживать репутацию самой лучшей газеты в стране.
«Власть и Деньги» как раз таковой и была.
Ч Ну что ты сопишь, сокровище? Ч спросила Любанова. Ч Не нарекли бы тебя
Романом, и не обзывался бы никто!
Ч Мне не нравится, что мы не знаем, кого поддержит газета Боголюбова.
Ч Это никому не нравится, Ч сказал Константинов.
Он в редакционной политике, как и в политике вообще, не слишком разбиралс
я и не понимал, зачем Лера задержала его в кабинете. Вряд ли затем, чтобы он
на самом деле в ее отсутствие контролировал журналистов!
Ч А… в Лондоне не известно, за кого Боголюбов?
Ч Нет, Ч отрезала Лера. Ч Если бы там было известно, я бы тоже знала. Пожи
вем Ч увидим.
Ч Ну да, Ч согласился тезка великого режиссера, Ч если нас не постигне
т участь главного редактора «Вестей»!
Ч Типун тебе на язык!
И все замолчали. Креативный директор рассматривал свои запонки Ч на одн
у даже подышал и потер ее о джинсы, чтобы ярче сверкала. Первый заместител
ь нарисовал в блокноте еще одну длинную черту и теперь любовался на нее.

Помолчав, Любанова поинтересовалась:
Ч Ну? И почему никто у меня не спрашивает, что за совет в Филях?
Ч Да, Ч сказал Константинов и оторвался от запонки. Ч Что за совет в Фил
ях?
Ч Пошли на крышу, Ч вдруг предложила Лера. Ч Что-то душно здесь. Прямо б
еда Ч в апреле еще снег лежал, в мае жара невыносимая!
Во всех помещениях самой лучшей газеты России, разумеется, работали конд
иционеры. В этом офисе никогда не было ни холодно, ни жарко, здесь было уют
но, просторно, вкусно пахло, и каждый входящий начинал немедленно чувств
овать волнующий ноздри запах Ч запах больших денег. Здесь тянуло ударно
работать, демонстрировать ум и эрудицию и созидать во имя родины и свобо
ды слова, такой уж офис!..
Пойти на крышу Ч означало поговорить совсем уж начистоту, без предполаг
аемой «прослушки». Никто точно не знал, есть в офисе эта самая загадочная
«прослушка» или нет, и на всякий случай считалось, что есть.
Любанова распахнула стеклянную дверь, перешагнула низкий порожек, заст
учала каблучками по разноцветной итальянской плитке, которой был вымощ
ен «патио». Константинов поднялся, а тезка великого режиссера медлил. Он
не любил стоять рядом с креативным директором Ч так сразу становилось о
чень заметно, что он значительно ниже ростом.
Ч Ну чего? Ч спросил Константинов, словно сам у себя. Ч Пошли, что ли?..
Похлопал себя по коленям, как отряхнул, и вышел следом за главной. Полянск
ий закурил, чтобы было понятно, что он задержался не просто так, а именно д
ля того, чтобы закурить, и потянулся за ними. Любанова смотрела вниз, свеси
вшись через перила.
Ч Свалишься, Ч сказал Константинов, подходя.
Ветер трепал ее волосы, казавшиеся на солнце очень черными. У нее были неп
равдоподобно черные волосы и неправдоподобно голубые глазищи Ч как у к
инодивы. Константинов, как всякий мужчина, ненавидел притворство, или ду
мал, что ненавидит, а потому очень интересовался, что поддельное, волосы и
ли глаза с линзами?
Ч Высоты боюсь, Ч сказала Любанова, Ч до судорог. Тянет кинуться.
Ч А зачем тогда смотришь?
Ч Волю закаляю.
Вот так всегда. Невозможно понять, шутит она или говорит серьезно.
Подтянулся Полянский и остановился в некотором отдалении Ч галстук ле
тит по ветру, волосы развеваются, сигаретка сладко и тонко пахнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15