Через четверть часа перед решеткой появился дежурный офицер. Он, ни о чем не спрашивая, долго разглядывал физиономию Вадима, переводил взгляд на лист плотной бумаги, который держал в руке. На листке был напечатан чей-то портрет. Наконец, пожав плечами и хмыкнув, капитан потопал обратно в дежурку.
Вадим догадался, что задержали его не случайно. Скорее всего прапорщик, остановивший сто возле рынка, решил, что пассажир похож на объявленного в розыск бандюгана или, бери выше, террориста. Окончательно потеряв терпение, Вадим стал дергать дверь клетки, сваренную из арматурных прутьев, греметь замком позвать офицера. В душе он надеялся, что недоразумение скоро разрешится и он еще успеет на поезд.
Капитан вышел из двери дежурной части, остановившись перед клеткой, сказал:
- Слушайте, гражданин, чем тише вы будете себя вести, тем скорее отсюда выйдете. Понятно?
- Я не вор и не убийца. Я всего лишь маляр. И возвращаюсь на родину.
- Я тоже возвращаюсь на родину, - капитан зевнул. - И все никак.
- Но у меня поезд...
- У меня тоже поезд, - ответил мент и ушел.
Подросток засмеялся. Потаскушка проснулась, плюнула на пол и попросила сигарету. Вадим постарался успокоиться. Все наладится, менты вспомнят о нем и отпустят на все четыре. И правда, не прошло и пяти минут, как клетку открыли, старый знакомый прапорщик приказал Вадиму выйти, забрать из дежурки вещи и следовать за ним. Задержанного вывели через заднее крыльцо, засунули в канареечный "газик" и повезли неизвестно куда. Но ехали недолго.
Выгрузились у трехэтажного здания ОВД, похожего на среднюю школу, в дежурке снова отобрали вещи, спустили в полуподвал и без всяких объяснений засунули в пустую камеру в конце коридора. Дверь захлопнулась. Присев на деревянный настил, Вадим стал взвешивать шансы. Получалось пятьдесят на пятьдесят. Перетряхнут сумку вверх дном - возможны большие неприятности, побрезгуют копаться в тряпках немытого маляра - все обойдется. Не прошло и часа, как задержанного выдернули из камеры, через коридоры и лестницы провели в следственный кабинет на втором этаже.
К месту ночевки дальнобойщиков, в голую низину возле шоссе, подъехали, когда совсем стемнело. В свете горящего костра можно было разглядеть несколько КамАЗов с прицепами, стоящих на приколе. Чуть поодаль два строительных вагончика, снятых с колес. На свободном месте в землю врыто четыре столба, над которыми натянут брезентовый тент.
Костян, сидевший за рулем, включил фары дальнего света и нетерпеливо посигналил. Показавшийся на свету Тормозной замахал руками.
- С-сейчас деньги принесем, - и обратился к Хриплому: - Чего расселся, пошли.
Хриплый и Тормозной двинули мимо бытовок и костра, протопали вдоль самодельных скамеек и длинного стола, сбитого из неструганых досок и освещенного тусклым желтоватым светом переносной лампы. Здесь ужинали строители, занятые на прокладке газопровода у ближайшего поселка, несколько водителей, пара потаскушек, подрабатывающих на трассе. Народ в основном чужой, малознакомый. Ужинали чем Бог послал - на столе банка скукоженных соленых помидоров, пара жестянок с рыбными консервами, сардельки, разогретые на огне. В пластиковых тарелках кусочки подгоревшего мяса, сдобренные томатным соусом, несколько бутылок водки. Строители гомонили, не слушая друг друга, шалава в красной куртке ржала без остановки, будто ей черти пятки щекотали. Водители, уже хорошо налитые, тоже что-то орали, стремясь перекричать друг друга.
Надвинув козырек кожаной кепки на глаза, Хриплый мрачнел, хмурился, иногда ладонью поглаживал грудь, проверяя, не сломаны ли ребра. Но характерного хруста, острой боли не было. Возле той кафешки Димон от души приложил его ботинком, в кураже совсем пришибить мог. Хриплый думал о том, что самое страшное, что могло с ним произойти несколько часов назад, не произошло. Бог миловал, пожалел. А вот перспектива заплатить каким-то залетным архаровцам деньги за то, что они спасли от местных беспредельщиков его самого и товар в фурах, почему-то не грела душу. Как этот костер в ночи. Триста баксов... Деньги немалые. И если уж до конца разобраться, оказанная услуга на такие бабки не тянет.
- Нормально доехали? - спросил экспедитор, дородный дядька, сидевший с непокрытой головой, будто холод и злой ветер ему нипочем. - Думал, вы только к утру дотащитесь.
- Доехали-то нормально, - ответил Хриплый и многозначительно откашлялся в кулак. - Можно так сказать: нормально.
- Н-но надо триста баксов, - добавил Тормозной.
- Кому? И за какие еще заслуги? - удивился экспедитор, потирая ладонью дубленую морду. - А?
- Да там бандиты на нас наехали, - ответил Хриплый. - Чуть товар не сгрузили.
- Р-ребята выручили, надо заплатить, - пояснил Тормозной.
- Тоже бандюки. - Хриплый неожиданно рубанул ладонью воздух. - Бандюки натуральные.
- Да что я тебе триста баксов высру? - усмехнулся экспедитор.
- Тихо, тихо, здесь дамы, - кто-то из строителей обнял за плечи шалашовку в красной куртке. Баба засмеялась.
- Чего за ребята? - недобро зыркнул экспедитор.
- Четверо из "бээмвухи".
- Ну и пошли их в даль светлую.
- Их, пожалуй, пошлешь...
- А будут залупаться, - сказал строитель, обнимавший девку, - мы их просто отмудохаем.
- А ты вспомни, как тебя пятеро отметелили, - крикнул Хриплый экспедитору. В душе росла и крепла уверенность, что поборы несправедливые. Отдавать триста баксов никак нельзя, а вот шеи намылить этим молодцам... Что ж, это можно, даже нужно. Только бы водители приняли его сторону.
- А, вспомнил? Сколько они, бандюки эти, нашей крови попили? А ты, Михалыч, забыл, как твою машину спалили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10