Шел бы ты домой…
– Да, неважно себя чувствую, – Суханов вытер платком влажный лоб. – Хотел тетрадки посмотреть. Но башка раскалывается, что-то я совсем заржавел.
– Виктор Юрьевич, на вас лица нет, – к столу подошла учительница биологии Надежда Павловна. Похожая на ученую сову, она, склонив голову на бок, поправила очки и прищурила близорукие глаза. Это особа вякала по любому поводу, но сейчас это кстати. – Идите к врачу. Прямо сейчас.
– Пожалуй, я так и поступлю.
Суханов сгреб в портфель бумаги и, попрощавшись, закрыл за собой дверь, дошагав до конца коридора, стал медленно спускаться по лестнице на первый этаж, раздумывая о том, нужно ли появиться перед глазами директора школы и перекинуться с ней парой слов. Пожалуй, не помешает.
Кабинет Зинаиды Львовны Осиповой был пропитан ароматами французских духов. Директор одевалась модно и броско, носила яркие пиджаки, кофточки с глубоким вырезом и юбки, не закрывающие коленок. Поэтому среди подчиненных слыла человеком широких либеральных взглядов.
– Виктор Юрьевич, у нас завтра зарплата, – сказала директор, выслушав жалобы Суханова на здоровье. – Если хотите, я принесу вам деньги домой.
– Не стоит беспокоиться.
Директриса давно примеряется, как бы закрутить роман с учителем географии, но удобного случая не подворачивается, шансов у Зинаиды, честно говоря, совсем немного, но бабы уж такой народ, они способны ждать долго, очень долго. Вспомнив, что жадные мужики не нравятся ни одной уважающей себя женщине, посмеиваясь про себя, Суханов добавил:
– Копейка у меня всегда водится. Потому что я чертовски экономен. Просто чертовски. Как говорится, скупость – не глупость.
Этот выпад не произвел никакого впечатления директора. В сравнении с неотразимой мужественной красотой и природным обаянием Суханова, его мелкие человеческие слабости не имели никакого значения. Зинаиду можно понять. Пару раз Суханов видел ее мужа, высокого сутулого мужика в куцем пиджачке и очках с толстыми стеклами. Ему еще сорока не стукнуло, но он крепко усвоил стариковские повадки: ходил как-то боком, шмыгал носом и держался за живот, будто страдал хронической диареей. По слухам, этот Петя никогда не блистал умом, но, получив второе университетское образование, окончательно отупел. Потом накатал кандидатскую диссертацию и стал настоящим законченным идиотом. Трудно сказать, на какую работу этот мужик годился: без блата он едва ли устроился бы сторожем на стройку.
Наверно поэтому, из-за природного идиотизма, отягощенного высшим образованием и диссертацией, он получил место вице-президента крупной консалтинговой компании. И теперь греб бабки лопатой. Зинаида искренне презирала мужа и не скрывала своих чувств ни от Пети, ни от окружающих.
– Но деньги вам могут понадобиться в любую минуту, – директор проявила настойчивость. – Болеть в наши дни – это дорогое удовольствие.
– Но не для меня, – сказал Суханов, отрезая все попытки сближения.
– Понимаю, – кивнула Осипова.
Она по-своему истолковала слова собеседника. Географ прилично одевается, всегда следит за собой, ездит на иномарке. У него дача в тридцати верстах от Москвы, большая квартира. Ясно, что все это куплено не на учительские копейки. В прежние времена Суханов работал в гражданской авиации, летал штурманом на больших самолетах и по жизни привык себе ни в чем не отказывать. Да и сейчас на стороне, видимо, имел добрый приработок. Так что, учительская зарплата для него так… Один раз в ресторане пообедать. Осипова спрашивала себя, что такой видный мужик забыл в школьной богадельне, что он тут делает, и не могла найти ответа.
– Наша зарплата – это смех, – печально улыбнулась Зинаида. – Некое пособие, чтобы учителя не слишком часто падали в голодные обмороки. То есть падали, но не каждый день. И не при детях. Ладно, Виктор Юрьевич, выздоравливайте. На уроках я вас подменю. Если вы помните, я сама учитель географии. В прошлом.
– Спасибо. Жаль, учебный год только начался, а я уже расклеился.
– Бывает. Кстати, больничный можете не брать. Пока дождешься своей очереди в поликлинике, болезнь пойдет.
– Или дуба врежешь, – кивнул Суханов. Именно этих слов, разрешения не брать больничный лист, он ждал от Зинаиды. Таскаться по врачам просто не осталось времени. Теперь алиби, можно сказать, в кармане.
– В аптеку есть кому сходить? – сворачивала на свою тему Зинаида.
– Я не глотаю лекарства горстями. И жена как раз из отпуска вернулась. Когда у меня начнется агония, предсмертные конвульсии и все такое, она, если будет в добром расположении духа, вызовет «скорую».
– Ваш черный юмор не всякий человек поймет.
Известие о жене, вернувшейся из отпуска, Зинаиде не понравилось. Но, подумав минуту, директор решила, что все не так уж плохо: с супругой у географа напряженка, до развода рукой подать. Разговоры об этом давно бродили среди учителей, теперь Суханов сам косвенно подтверждает эти сплетни.
– Я буду серьезен, – пообещал он. – Мне нужен покой. Вырублю телефон, не стану подходить к двери. А лучше всего, уеду на дачу. Свежий воздух – лучшее лекарство. Простите… И еще раз спасибо.
Он поднялся из кресла, попрощавшись, вышел на залитый солнцем школьный двор. Сев за руль Форда, Суханов подумал, что его алиби так себе, на троечку едва тянет. Если все пойдет наперекосяк с самого начала, если он попадет на мушку правоохранительным органам, фээсбэшники возьмут его в оборот, начнут прессовать мнимого больного, все маленькие хитрости не будут иметь никакого значения. Суханов не профессиональный убийца высокого класса, он не может, не умеет просчитать каждый свой шаг, предусмотреть любую неожиданность, да еще на скорую руку слепить себе убедительное алиби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18