Сломанные качели, несколько пустых скамеек, возле песочницы
какая-то дама в кожаном плаще выгуливает грязно-серого пуделя. Дама куда
-то опаздывает, она нетерпеливо дергает за поводок, но собака не желает ид
ти домой. Пудель рвется к помойке, хочет спугнуть пару жирных голубей, кот
орые ищут в отбросах что-нибудь съедобное. Костян потер ладонью лоб. Что ж
е сказать? Вот он, грустный итог жизни: тридцать годиков за плечами, а он да
же врать складно не научился. Кажется, он даже не повзрослел.
А если сказать правду? Вчера вместе с дружбанами мы побывали в Подмосков
ье, долго месили дорожную грязь, пешком добираясь от шоссе до садоводчес
кого товарищества «Сосны». А там проникли на чужой участок и увели мерс у
одного жлоба. Но все пошло наперекосяк с самого начала. Хозяин проснулся,
поднял шум, даже пару раз пальнул из пистолета, а затем погнался за ними на
«ситроене» любовницы. И сегодняшним утром Костян вполне мог проснуться
не в своей квартире, на этой мягкой постели, а мог на деревянном настиле ка
меры предварительного заключения. А поутру друзей по одному тягали бы в
следственный кабинет, снимая показания.
Но на этот раз обошлось. Ошпаренный, вырвавшись на жигуленке из леса, борт
анул «ситроен» в заднее крыло, а когда тот слетел с дорожной насыпи, Димон
пробежал две сотни метров, пересел в мерс. До Москвы добрались спокойно, п
оставили тачку в гараж и разбежались.
Нет, сказать правду он не сможет, язык не повернется. Версия такая: они с па
цанами копались в гараже, ремонтировали тачку Киллы, выпили немного пива
, потрепались, совсем забыли о времени. Вышли из гаража, уже утро.
Костян присел на подоконник, прикурил сигарету. Вода на кухне больше не л
илась. В комнате пахло обойным клеем и олифой. Разобранная стремянка уве
шана рабочей одеждой маляров. Заляпанные краской куртки, майки, какое-то
тряпье неизвестного назначения. Внизу стоят потрескавшиеся от старост
и две пары башмаков. Маляры со слезами на глазах выпросили у Кота три отгу
льных дня. То ли нашли денежную халтуру на стороне, то ли душа праздника по
просила. Сегодня пятый день, а рабочих ну хоть с фонарями ищи. Только не по
ймешь, где потерялся их след.
Ремонт в квартире начался больше месяца назад. За это время тетя Тоня и Ва
дик, украинцы приехавшие в Москву на заработки, успели содрать старые об
ои, размыли и покрасили потолки, кое-как, сикось-накось положили в ванной
кафель. Всего-то. А работы впереди еще непочатый край, конь не валялся, а ма
ляры работали так, будто у них в конечностях стояли тормозные колодки.
Костян проклинал тот день, когда на строительном рынке увидел эту парочк
у и поверил басням о том, что Вадик с тетей Тоней, спецы высшей квалификаци
и, в два счета сделают ремонт его запущенной холостяцкой берлоги. Недоро
го и, главное, очень быстро и качественно. Вот тебе и быстро. И качественно.
Тетя Тоня, вечно стонавшая то ли от приступов радикулита, то ли от природн
ой лени, мучимая подагрой и хронической простудой, едва шевелилась. Судя
по этим стонам, она готова была вот-вот отбросить коньки, возложив хлопот
ы с похоронами и поминками на Кота. «Слушайте, если вы так плохо себя чувст
вуете, сходите к врачу, Ц как-то не выдержал Кот. Ц Пусть мазь пропишет. С
тонать при мне Ц пустое дело. Я за радикулит малярам не доплачиваю. А лучш
е так: сразу получите инвалидность. Навсегда забудьте о работе, а по утрам
в свое удовольствие растирайтесь скипидаром». Тетя Тоня сделала вид, что
обиделась, дня три не разговаривала с хозяином, но стонать прекратила.
Вадик же интересовался не работой, а ценами на вещевых барахолках, прики
дывая, какой товар нужно везти из Москвы, чтобы с выгодой загнать у себя на
родине. Возвращаясь после очередной экскурсии на вещевой рынок, он долг
о жаловался тетке на неуступчивых московских продавцов, повторяя: «Если
уж что везти отсюда, так это кроссовки. И спортивные костюмы. Кстати, я и се
бе костюмчик подобрал. С тремя полосками. Закачаешься». «Слушай, пан спор
тсмен, поработать нет желания? Ц спрашивал Кот. Ц Ты ведь маляр высшей к
валификации. А не хрен в стакане. Где твоя рабочая гордость?». Кот смеялся,
а Вадик, туго понимавший юмор, только кивал головой. Он тупо смотрел на вед
ро с краской, соображая, для каких целей предназначена эта жидкость и что
нужно с ней делать. Так и не сообразив, понуро плелся на кухню пить кефир, ж
евать бутерброды и, глядя в окно, мечтать о будущих барышах.
Маляры растягивали удовольствие как могли. Видимо, надеялись перебитьс
я тут до апреля, а там откроется строительный сезон. Заказов, а вместе с ни
ми и денег, повалит столько, что можно будет выбирать халтуру на конкурсн
ой основе. Кто больше заплатит и создаст «приемлемые» условия.
Услышав мелодию мобильного телефона, Костян вытащил трубку из кармана д
жинсов, болтавшихся на спинке стула. Голос Ивана Глотова был совсем близ
ко, будто тот звонил из соседней квартиры:
Ц Я хочу узнать только хорошие новости, Ц предупредил Глотов. Ц Не ого
рчай меня.
Ц Все тип-топ, Ц ответил Кот. Ц Тачка на месте.
Ц Как все прошло? Без осложнений?
Ц Лучше не бывает, Ц соврал Костян. Ц Впрочем…
Ц Что «впрочем»? Ц насторожился Глотов.
Ц Впрочем, я насморк подцепил. До сих пор после ночной прогулки согретьс
я не могу.
Ц Насморк Ц не дурная болезнь, Ц облегченно вздохнув, изрек Глотов и п
ерешел к комплиментам: Ц Я же всегда говорил, что тебе это дело по зубам. О
дин раз высморкаться и забыть.
Костян хотел ответить, что так высморкался, что до сих пор опомниться не м
ожет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10