Однако стоило лишь собраться в одном месте двум-трем десяткам таких людей, как эта “неприметная” группа начинала привлекать внимание окружающих не меньше, нежели вдруг высыпавшее на улицу стадо овец.Все они варились в Клоповнике с самого возведения Ульев. Общество негодяев, многократно описанное в литературе, но впервые воплощенное в реальности. Порт-Роял казался в сравнении с этой клоакой ясельной группой детского сада. Клоповник присосался к Гетто и пил из него кровь, сколько мог. Черная опухоль, зловещий паразит, рассадник заразы. И это, следует отметить, еще самые безобидные эпитеты.Все эти люди составляли один-единственный класс — преступников, мерзавцев и злодеев. Он, в свою очередь, делился на подгруппы. Разделение по материальному признаку было бы слишком банально, и, помимо этого, такое понятие в Клоповнике не имело четких рамок. Материальные блага переходили здесь из рук в руки со сверхсветовой скоростью, нарушая все законы физики, а посему определить настоящих богачей Клоповника было далеко не просто.Как бы там ни было, все они любили развлечения.Наиболее утонченным зрелищем из этого длинного перечня забав, разумеется, были гладиаторские бои. Это явление, специфическое даже в эпоху Древнего Рима, не говоря уж о “кремниевом веке”, возникло в Клоповнике отнюдь не случайно. Именно здесь, а не где-либо еще во всем Мегаполисе, за исключением, разумеется, верхних ярусов Ульев, обитатели которых имели возможности для воплощения ЛЮБЫХ своих фантазий, оно обрело нынешний статус — популярного и более-менее доступного аттракциона, посетителю которого грозило всего две опасности: потерять деньги вследствие неудачного пари и быть обрызганным кровью… Впрочем, второе встречалось многими с энтузиазмом.Именно здесь, в Клоповнике, в избытке имелась та питательная среда, которая требовалась, чтобы домохозяйки спешили поглядеть, как мужчины станут резать друг друга на части. Присутствовали все необходимые ингредиенты: территориальный —замкнутость Клоповника на самом себе, наподобие локальной сети; политический — отсутствие неусыпного надзора со стороны властей; человеческий — присутствие предприимчивых и беспринципных субъектов, а также, безусловно, финансовый — наличие на руках у населения некоторого количества бумажных старомодных денег, подлежащих отъему и дальнейшему распределению… Точь-в-точь по Марксу.Человеческие грехи и пороки всплывали на поверхности этого бурлящего варева, будто глушенная динамитом рыба. Потому-то гладиаторские бои появились здесь закономерно и вполне своевременно.Аборигены торопились на представления, позабыв о делах и даже редкой возможности посмотреть головизор. В них просыпалась жестокость и природная жадность. Деньги, смешанные с отстраненным от зрителя насилием, рождали чудовищ. Катализатором, безусловно, выступала кровь, что лилась из перерезанных глоток и отсеченных конечностей. Местные жители стремились на ее запах, как акулы в морской бездне.Все эти соображения пронеслись в голове Курта за какие-то мгновения. В это же время тонкое обоняние Волка улавливало малейшие нюансы тех “ароматов”, что исходили от толпы безволосых. Нос вычленял информацию и преобразовывал ее в электрические импульсы, которые, в свою очередь, струились по нервным волокнам со скоростью света. Уже в сознании эта информация анализировалась и сопоставлялась.Волк и сам не мог бы внятно описать этот процесс. В частности, нередко концентрация запахов была так сильна, что приобретала почти визуальное выражение. Вот как сейчас: от толпы, казалось, исходили мутновато-серые волны. К ним было невозможно приглядеться. Более всего они походили на смутные тени, что порой пляшут на периферии зрения. Но стоит повернуть голову, как все прекращается…Курту же не было нужды приглядываться. Он отлично ориентировался в этих образах — вот зловонное облако застарелого пота, вот кляксы дешевого лосьона, которым, казалось, полоскали горло около дюжины человек… вот разводы от запаха гари, которым кое-кто пропитался до самых костей (нередко в Клоповнике жилье обогревали тем способом, что изобрели пещерные люди — в то время как монолитные колонны Ульев хранили на горизонте равнодушное молчание).Все это заставляло Волка брезгливо морщиться.Особенно сильное зловоние — отвратный запах свежего пота и крови — струилось от группок, стоявших в сторонке. В каждой было не менее дюжины безволосых. Одну Курт узнал без труда — его спарринг-партнеры, гладиаторы Тарана. “Безрукавочники” стояли на страже, отрезая рабам все пути к бегству. Вторую группу Волк увидел впервые. Это тоже были сплошь молодые, сильные парни. Но у них имелось вдобавок и оружие — боевые холодные побрякушки, — в то время как бойцы Тарана сжимали пустые кулаки. Их, как и Страйкера, держали на Подворье против воли — большинство угодило сюда в ходе “охотничьих кампаний” Тарана, троих продали за долги, еще же двоих обменяли у другого рабовладельца непосредственно в Яме.Курт от нервного напряжения не мог смотреть на что-либо дольше пары мгновений. Взгляд его вновь обратился на безликую, зловонную толпу. Обитатели Клоповника, все как один, также уставились на фигуру в балахоне. Немая сцена. Курт понимал, что его никак не смогут видеть через плотную ткань (военные сканеры были слишком дорогими игрушками, чтобы невзначай оказаться в этой толпе). Но все равно, все его мохнатое тело съежилось под балахоном, словно стремилось уйти из-под перекрестного обстрела.Слышалось только дыхание. Поскольку присутствующих было никак не меньше сотни, вдохи и выдохи играли роль насыщенного акустического фона, своего рода океанской волны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18