— А сам Лис служил в тысяча девятьсот семьдесят восьмом. В моем оперотряде. И вот что от него осталось… — Василий Вениаминович указал на ворох пожелтевшей бумаги. — Не от Лиса, естественно. От моего отряда… Держи, оператор, — он передал Олегу свернутый кожаный ремень. — Тут весь набор, и мнемокорректор в том числе. Что, сразу бросишься закрытые сектора восстанавливать?
— Погожу пока… — буркнул Шорохов, принимая пояс.
В специально отведенных кармашках находился штатный комплект опера: станнер, мнемокорректор и главный помощник правосудия — синхронизатор. Плоская металлическая коробочка, которая опрокидывала мир уже столько раз, что старина Архимед со своим умозрительным рычагом расплакался бы от зависти. Опрокидывала и вновь восстанавливала. И опять опрокидывала — если оказывалась не в тех руках.
Олег вытащил синхронизатор из ремня и, взвесив его в ладони, сунул обратно в узкое отделение. Ячейка была еще не растянута, прибор вошел в нее туго, как нож в живое тело.
Станнер смахивал на разобранный пистолет. Матовая рукоятка требовала приделать к себе ствол — хоть какой-нибудь, хоть самый короткий, “бульдожий” — без него прибор казался неполноценным. Зато не вызывал возбуждения у милиции.
Третье устройство выглядело и вовсе неинтересно. Мнемокорректор даже не с чем было сравнить, разве что с чехлом от сигары, как подумалось Олегу во время теста.
Овальная заглушка, закрывавшая крохотное табло, прилегала к корпусу настолько плотно, что найти ее можно было лишь на ощупь. Кнопка, такая же незаметная, находилась в торце.
Шорохов распихал снаряжение по кармашкам и застегнул ремень поверх джинсов.
Ася к его осмотру “железок” отнеслась равнодушно — видимо, свой пояс она уже получила. Безмятежно покуривая в кресле, она стряхивала пепел куда-то в сторону, прямо на пол.
Василий Вениаминович все это время набивал трубку и с любопытством следил за Асей. Убрав банку с табаком, он сказал:
— Не забудь затоптать бычок.
Она отвлеклась от своих мыслей и непонимающе посмотрела на Лопатина.
— Бычок, — повторил тот.
Ася сделала последнюю затяжку и, бросив окурок, прижала его подошвой.
— Вот и славно, — мурлыкнул Лопатин. — Теперь у Прелести есть моральное право помыть полы. Тряпка должна лежать вон там, — он указал на проем между шкафами.
Олег, перегнувшись через стол, обнаружил в комнате боковую дверь с двумя фанерными табличками “М” и “Ж”.
— Я вообще-то, Василий Вениаминович,… — начала Ася, но договорить он ей не дал.
— А ты, Шорох, побыстрее с бумажками! Пока порядок не наведем, спать не ляжем.
— Спать тоже здесь? — осведомилась Ася и, заглянув в туалет, отпрянула. — Бо-оже!…
— Во-во, — произнес Лопатин. — Чтоб мои опера в такой антисанитарии сидели?… Не позволю. Так что вперед, друзья! Ну и я, чем смогу…
Он выудил из-за шкафа тощий веник и взмахнул им, перегоняя плотный клуб пыли на другое место.
Олег вернулся к резке документов. Уничтожив первую, не самую объемную пачку, он расчистил часть стола. Под бумагой валялась масса мелкой ерунды, вроде ржавых точилок, спичек и засохших стержней от шариковой ручки. Среди этого мусора лежала кривая бурая сигарета марки “Новость”.
— Василий Вениаминович, из каких же она годов? — поинтересовался Шорохов.
— Из прошлых. Их знаешь, кто курил? Сам да-ра-хой и у-ва-жа-е-мый…
— Брежнев, что ли? Служба и до него добралась?
— Брежнев нам ни к чему, — серьезно ответил Лопатин. — Ася, ты шубу-то сними! — крикнул он.
— Вспотеешь, простудишься, — добавил Олег. — Между прочим, тут пепельница нашлась.
В туалете сердито загромыхали ведрами.
— Василий Вениаминович, я еще спросить хотел. Документы, которые здесь лежат… они, может, не очень-то и секретные…
— Секретные, Шорох, секретные.
— Тем более. С нашей дверкой, даром что она бронированная…
— Любой дурак справится, да? — угадал Лопатин. — Не беспокойся, дураки сюда не попадают.
— На хитрый замочек надеетесь? Но есть же “болгарка”, автоген, тротил, наконец…
— На свете много чего есть хорошего, — согласился Василий Вениаминович. — Только замок у нас хитрее, чем ты думаешь. Потом как-нибудь проверишь, когда время будет.
Олег кивнул и начал совать в машинку сразу по три листа. Ножи гудели натужней, но все же справлялись. Лопатин, бросив бороться с пылью, принялся освобождать ящики в столах. Из смежной комнатушки вышла Ася с ведром воды и дырявой тряпкой на перекошенной швабре. Шубу, вероятно, из принципа, она так и не сняла.
Отправляя листы в уничтожитель, Шорохов невольно скользил взглядом по блеклому шрифту, выхватывая отдельные строчки:
“ОБЪЕКТЫ: М., 2 дня, Россия, 1995; М., 2 дня, Россия, 1995.
ВТОРЖЕНИЕ: полная замена…”
“Самое банальное, что только можно изобрести”, — прокомментировал про себя Олег.
“ОБЪЕКТ: М., 21, Россия, 1993.
ВТОРЖЕНИЕ: передача коммерческой информации…
ЦЕЛЬ: вложение капитала в…”
“Нет, дорогой. Так бизнес не делается. Даже в России девяносто третьего”.
“ОБЪЕКТ: Ж., 17, Россия, 2003.
В ТОРЖЕНИЕ: попытка задержать объект по пути в…
ЦЕЛЬ: предотвращение насилия…”
“Эту жалко. Семнадцать лет… Что там с ней было? А, уже прожевалось…”.
Его внимание привлекла мятая страница с жирным пятном посередине. Отчет был подписан опером по имени Лис, но Олегу бросилось в глаза не это.
“СЛОЖНОСТЬ: особая, класс С.
КОМПЕНСАЦИЯ: нестандартная (рапорт прилагается).
ДОПОЛНИТЕЛЬНО. В связи с чрезвычайной ситуацией, оператор принял решение…”
Шорохов, продолжая читать, взял со стола следующую бумажку и в этот момент почувствовал, что у него за спиной кто-то появился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18