Сегодня состязаться с ним в этом отношении на равных смог бы разве что Юджин Нкванква из Лагоса. Честно говоря, я больше никого и не назову.
Гонта ненадолго задумался.
– Помните, Магистр, что говорилось в том отчете о способности шайденов проникать в ДП? Не могло ли случиться так, что они тоже отыскали туда Вход. Уже после экспедиции Гусставсона?
Теперь пришел черед задуматься Магистру.
– Вы хотите сказать, что, если ваше предположение верно, шайдены с их способностями находятся всего в одном шаге от Земли? Не хотелось бы верить в такое. Это сильно бы осложнило положение… Он опять замолчал.
– Слишком мала вероятность подобного события, – медленно продолжил Магистр. – Я очень надеюсь, что вы ошибаетесь. Во всяком случае, именно вам, Гонта, и предстоит во всем убедиться лично. Выхода у нас все равно нет. И в первую очередь позаботьтесь, чтобы ваша группа была как следует вооружена. Мы не можем себе позволить терять людей… Мне пора, Гонта. Свяжитесь с Байкалом и немедленно начинайте действовать…
Гонта вернулся к Погодину и Нестерову, и они принялись ждать поезда.
– Ты с Магистром говорил про Эльзу? – внезапно спросил Нестеров, и Гонта в изумлении уставился на него:
– Как ты догадался?
– Не знаю, – смутился Нестеров. – Просто так показалось… Пришло в голову.
– Я, кстати, тоже хотел спросить. – что там случилось с моей бывшей напарницей? – вмешался Погодин. – Или это тоже строгая тайна?
– Нет, – ответил Гонта. – Не тайна. Сейчас я все вам расскажу…
* * *
По последней переписи в Михайловске проживало тридцать восемь тысяч человек. Не так давно он был самым обычным среднерусским городком, живущим размеренной, спокойной жизнью. Два самых крупных городских предприятия – мебельная фабрика и завод «Стройдеталь» – обеспечивали работой большую часть населения. Мебель из Михайловска – без особых изысков, но добротная и недорогая – пользовалась неизменным успехом у покупателей близлежащих городов и поселков. В городе было четыре школы и две больницы, туристическую базу на озере Глубоком хорошо знали любители природы, съезжавшиеся сюда на отдых из Москвы и Санкт-Петербурга.
Но за последние десять лет тут многое переменилось. Фабрика и завод были акционированы. Очень скоро обнаружилось, что большая часть акций мебельной фабрики находится в руках нескольких держателей из числа бывшего руководства, которые продали их новым владельцам, появившимся в городке неизвестно откуда и пообещавшим создать в старых стенах современное производство. Прежнее оборудование было вывезено и продано как металлолом, корпуса ободраны до неузнаваемости. После этого жизнь на фабрике остановилась полностью. Через какое-то время горожане узнали, что планы новых владельцев переменились. Собственно, в городе их больше никто не видел. Фабрика, вернее, то, что от ее осталось, была перепродана несколько раз неизвестным фирмам, следы которых терялись где-то на просторах страны. Сейчас корпуса фабрики скорбно смотрели на главную улицу пустыми оконными проемами, вызывая в памяти прохожих кадры военной кинохроники.
С заводом «Стройдеталь» происходило примерно то же самое. Производство там было прекращено, он превратился в перевалочный склад импортных строительных материалов на пути из Европы в центр страны. Две школы и больница закрылись, вторая больница влачила жалкое существование, и городские власти рассматривали вопрос о ее реорганизации в небольшую поликлинику или вовсе в фельдшерский пункт.
Город постепенно умирал. В поисках заработка мужское население отправлялось в крупные города или сколачивало строительные бригады: территория вокруг Глубокого озера стремительно раскупалась и застраивалась особняками состоятельных сограждан, оценивших исключительную экологическую чистоту здешних мест, несмотря на удаленность от столицы.
Некоторое время назад в городе начались события, несколько всколыхнувшие местную атмосферу. У мебельной фабрики появился новый владелец. На этот раз не пришлый, а свой, из коренных михайловцев. Семен Бадигин, тридцати с небольшим лет, окончив в свое время техникум, начинал на фабрике мастером. После развала производства и месяцев безработицы сколотил небольшую артель, занявшись изготовлением деревянных дверей и оконных переплетов. Двери получались прочные и красивые, да к тому же вдвое дешевле импортных, что очень скоро оценили строительные фирмы, обслуживавшие начавшийся ремонтный и строительный бум в Москве.
Производство Бадигина успешно расширялось, в маленьком цехе, который он создал на своем земельном участке, работало уже человек двадцать, и Бадигин начал присматривать помещение побольше. Именно тогда на него наехали местные бандиты, почуявшие возможность отхватить кусок. Делиться с братками Бадигин не захотел. Попытался найти защиту у власти и милиции – не получилось. Тогда он просто закрыл производство и на четыре года уехал из города. Чем он занимался это время, в точности неизвестно. Согласно одним слухам, возобновил производство в другом месте, другим – занялся (и довольно успешно) торговлей импортной мебелью. Тем не менее в городе он появился уже в качестве нового хозяина, объявив, что намерен полностью восстановить производство.
И не только объявил. Нанятые им бригады строителей принялись за работу практически немедленно. Меньше чем за два месяца были восстановлены кровля и необходимые коммуникации, наново остеклены окна. В цех завезли станки, а еще через месяц из ворот фабрики выехала первая фура с готовой продукцией.
Вот тогда к нему снова пришли бандиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122